«Ты копия матери в молодости», — произнес он несвойственным ему мягким голосом. «Отец, — подумала она, — наверно, тоже жалеет о времени, когда любовь друг к другу объединяла их». Яркий солнечный лучик осветил эпизод ее детства, когда, сидя на отцовских коленях, она слушала его песни; его тогда еще не обуяла жажда наживы. Сердце Ванджи оттаяло, потянулось к отцу. Ей захотелось попросить у него прощения, поделиться своими неудачами. Он снова вскинул на нее глаза и прошептал: «Дай мне денег, двадцать или хотя бы пять шиллингов». Она полезла в сумку и заметила, как расцвело при этом его лицо, а высохшие руки задрожали от нетерпения. Он принялся расхваливать ее на все лады, твердя, что всегда в нее верил, знал, что на старости лет она будет ему утешением. Жаловался на мать — та, мол, его разорила, обобрала до нитки. Да и не только она — все в Кении словно сговорились, чтобы лишить его своего, кровного. Ему не на кого уповать, кроме дочери. Неожиданно рука Ванджи, уже вытаскивавшая купюру из сумки, застыла в воздухе. Значит, только деньги, все равно где добытые, могут оправдать ее в глазах отца! А она-то думала… Ей не вернуть родительской любви, не видать отцовского благословения, не обрести доступа в родной дом — эти вещи за деньги не купишь! «Нет у меня денег!» — крикнула она и щелкнула замком сумочки. Тогда его точно прорвало: посыпалась ругань — он всегда знал, что от его детей не будет проку… Ванджа, рыдая, добежала до ближайшей пивной и в одночасье спустила все, что у нее с собой было. Позднее, узнав о смерти отца — он умер от рака, — она и слезинки не пролила.
Она лежала на кровати в старой хижине, и перед ней проносились тени прошлого, которые ничем не вытравишь из жизни, из памяти. Ей хотелось начать все сызнова, жить в чистоте — иначе не было смысла в ее чудесном избавлении. Она точно родилась заново, прошла крещение огнем. Подумать только — Мунира и Абдулла дважды помогли ей избежать смерти, им она обязана тем, что получила еще одну возможность, последний шанс. Может, ей теперь наконец улыбнется счастье? Но ничто до самой смерти не изгладит из памяти пережитого в тот миг ужаса. Откуда только взялась решимость сделать то, что она сделала?