Не случайно писатель противопоставляет Мунире Карегу, его младшего помощника и товарища, позднее противника. Подобно Вандже и Абдулле, этот юноша на собственном жизненном опыте испытывает социальную несправедливость. Он появляется в Илмороге растерянным, измученным, но не надломленным. Писатель внимательно следит за тем, как расширяется умственный и духовный кругозор Кареги, как постепенно он открывает для себя новые перспективы в жизни. Проходит время, и скромный помощник сельского учителя становится признанным вожаком рабочих выросшего рядом с деревней Нового Илморога.
Четыре человека, четыре судьбы… Какой же предстает современная Кения перед мысленным взором героев романа?
Читая книгу Нгуги Ва Тхионго, убеждаешься, что эпоха независимости принесла мало облегчения простым людям. Земли, ранее принадлежавшие английским поселенцам, переходят в руки людей зажиточных или пользующихся политическим влиянием. Экономический прогресс, признаки которого заметны в Найроби и нескольких других крупных городах, не затронул широких масс крестьянства. Их уделом продолжают оставаться нищета, неграмотность, подневольный труд.
Более того, скромный экономический подъем оборачивается для народа новыми утратами. Среди крестьянства кикуйю ускоряются процессы распада традиционных отношений, усиливается социальное и имущественное размежевание. Захват земель деревенской верхушкой вызывает бегство десятков тысяч людей из деревень в города, где они пополняют огромную армию безработных. В Найроби расширяются кварталы трущоб, где царят преступность, проституция, отчаяние.
Такова изображаемая писателем социальная панорама, таков фон, на котором развертываются сюжетные линии романа. Но, продолжает рисовать писатель портрет кенийского общества, какая-то его часть видит свой «шанс» в возможностях, открывшихся после завоевания народом независимости. Ее устраивают и пассивность народных масс, и их неорганизованность, и культурная отсталость. Ведь в результате, как долгое время казалось, никто не бросит вызова тем, кто думает лишь о собственных интересах, кто беззастенчиво продолжает эксплуатировать труд — и доверие — народа.
С горечью и гневом описывает Нгуги Ва Тхионго отрицательные стороны кенийской действительности. И если поэтичны страницы, посвященные крестьянскому быту, сельской природе, то, напротив, страницы, говорящие о привилегированной верхушке местного общества, насыщены сарказмом, дышат возмущением.
Писатель создает в романе богатую галерею портретов захребетников, паразитирующих на страданиях народа. Среди них — холодный, расчетливый землевладелец, отец Муниры, бывший осведомитель английской колониальной полиции Кимерия, предприимчивый, лживый Чуи, некогда кумир молодежи, растоптавший собственные жизненные идеалы. Резко отрицательное отношение Нгуги Ва Тхионго к ним очевидно, но он никогда не опускается до карикатуры.
Наиболее крупная и интересная фигура среди этих деятелей — депутат парламента и бизнесмен Ндери Ва Риера. Он не лишен ума, энергичен, имеет связи в высших эшелонах государственной власти. Чувствуется, что, создавая этот образ, писатель основывается на личных наблюдениях. В лице Ндери Ва Риеры он представляет те силы, с помощью которых неоколониализм удерживает отдельные африканские страны в сфере своего непосредственного влияния. Их идеология хищного приобретательства, их характер, в котором властолюбие сочетается с продажностью, их презрительно-пренебрежительное отношение к народу превращают людей типа Ндери Ва Риеры в важнейшее социальное звено цепи неоколониалистской эксплуатации Африки.
На страницах романа Ндери Ва Риера предстает как своеобразный доморощенный идеолог неоколониализма. Именно ему принадлежит мысль подчинить всех кикуйю псевдокультурной организации, которая бы контролировалась им и другими людьми его круга. Депутата беспокоило, что крестьяне и рабочие Центральной провинции «очень непокладисты». Это опасно, думал он. Ведь у них за плечами история антиколониальной борьбы, и они обладают волей, которой могут «злоупотребить враги прогресса и экономического процветания». Именно Ндери Ва Риера выдвигает идею проведения «массовых чаепитий» для народа. Это название обманчиво. На самом деле участников таких встреч вынуждают приносить клятву верности руководителям «культурного» общества.
Пестра этническая карта Кении, на территории страны живет добрый десяток больших и малых этнических групп, каждая со своим языком, культурой, историческими традициями. Творцы Культурной организации клятвоприношений (КОК) добиваются, чтобы целая сеть аналогичных ассоциаций охватывала все население страны. Ванджа, слышавшая об этих замыслах, рассказывает Кареге: «Каждый племенной союз обеспечит абсолютную преданность своих членов объединению посредством клятв в верности до смерти. Затем лидеры от всех союзов образуют национальный фронт, в котором КОК будет главной силой. Долгом каждого союза будет устранение сомнительных элементов под предлогом, что они предают племя, его культуру, его богатства другим племенам».