– А муж какой?
– Ну, не знаю… – отвела взгляд в сторону Мария Павловна.
– Что такое?
– Ну, я сказать ничего не могу… Он ведь летом пропадал где-то. Елена Владиславовна сама не своя ходила… Потом появился. И все, с тех пор как отрезало, каждый вечер дома как штык. Правда, приезжал поздно… В общем, как у них там есть и было, сказать не могу, а то вдруг совру ненароком…
– Значит, Елена Владиславовна как пришла вчера в половине шестого, так больше и не выходила?
– Нет, не выходила.
– Может, подходил к вам кто-то, спрашивал Геннадия Зиновьевича или женой его интересовался?
Консьержка мотнула головой. Никто не подходил и не интересовался.
– Может, чаю, кофе? – спросила она.
Одинцов глянул на нее как на спасительницу. Ему бы сейчас кофе, да покрепче.
– Даже как-то неловко вас утруждать…
– Ну что вы, я с радостью!
Мария Павловна поставила чайник, а он вернулся к месту преступления. Загорьев по-прежнему был занят Нефелиной. Женщина явно находилась в ступоре, на контакт шла неохотно, и следователю приходилось тянуть из нее каждое слово.
Максим осмотрелся. Ближайший к месту происшествия фонарный столб находился метрах в двадцати. Видимо, убивали Нефелина в темноте. За этим могли наблюдать из окон соседнего дома через дорогу, но вряд ли кто-то сможет опознать убийц. Да и не очень-то их было видно из-за заснеженных кустов, которые росли на газоне с торца дома. Возможно, за этими кустами преступники и поджидали Нефелина. Но зачем они напали? Если бы с целью ограбления, то Бабакин бы не нашел у покойника портмоне с деньгами и документами. Может, это было заказное убийство? Или его всего лишь собирались избить, но переборщили?.. И такое возможно. Нефелин, видимо, был еще тем гулякой. Если так, то наказать его мог чей-то обиженный муж. Или брошенная любовница решила проучить. В жизни всякое случается, уж кому это не знать, как Максиму…
Одинцов хотел поближе подойти к трупу, но ноги понесли его к подъезду. Он зашел в консьержную, взял кружку с приготовленным для него кофе. Напиток, что называется, с пылу-жару, кипяток практически, но это не помешало выпить его чуть ли не залпом.
– Спасибо! – поцеловал Максим женщину в щеку, благодушно ей подмигнул и повернул назад.
– Да, я тут вспомнила… – остановила его Мария Павловна. – Мужчина вчера вечером заходил, из восемнадцатой квартиры… Он квартиру снимает, как зовут, не знаю… Они с женой совсем недавно переехали… Он мимо прошел, что-то сказал… У меня дверь была открыта, я как раз с канала на канал переключалась, слышно было…
– Что было слышно?
– Ну, как он сказал… Нашли, говорит, время, когда бегать… На ходу сказал. На меня даже не глянул… Молодой мужчина, а мухомористый, как старик, – с укором покачала головой Мария Павловна. – Вечно чем-то недовольный. Хоть бы поздоровался разочек…
– И когда это было?
– Ну, где-то в половине одиннадцатого. Я в это время спать ложусь… – Консьержка осеклась. – Ну, не спать… Спать нам не положено! Просто двери закрываем…
Эти слова Максим дослушивал на ходу, он уже поднимался на четвертый этаж. Доступ в межквартирный холл перегораживала железная дверь, запертая на замок, но к ней выведены были кнопки звонков, и Максим позвонил в нужный звонок.
Но тут дверь открылась, жилец, спешивший, видимо, на работу, переступил порог и, никого не замечая, двинулся дальше. Максим прокашлялся и окликнул его.
– А что такое? – остановился мужчина, со злобой глядя на него.
Среднего роста, тщедушный. Маленькие желчные глазки, по-крысиному вытянутый нос, неопрятный, неприятный. Голос дребезжащий, со скрипучими нотками.
– Майор милиции Одинцов. У меня к вам пара вопросов, гражданин.
– Та-ак! А на каком основании?
Максиму пришлось объясняться: произошло убийство, работает следственно-оперативная группа, уголовный розыск проводит опрос…
– А я обязан отвечать на ваши вопросы? – возмущенно протянул тщедушный.
Максим промолчал, выразительно глядя на него. Но его немой ответ был проигнорирован.
– Тогда извините! Некогда мне!
Одинцов не стал останавливать мужчину, последовал за ним.
Машина жильца стояла у самого подъезда, а возле трупа стояла группа людей, отгороженных от него лентой, колыхавшейся на ветру, перед которой дежурил старшина с автоматом.
Мужчина, казалось, ничего не замечал. Он открыл машину, но Максим удержал его за локоть.
– Не имеете права! – дернулся жилец.
– Вчера вашего соседа убили, сегодня убьют вас.
– Какого соседа убили? – растерялся тот.