— Это не только её вина. Наш дедушка забил ей голову какой-то скверной чушью. Не то, чтобы я его не любила, — поспешно добавила она, чувствуя, как чувство вины сдавило ей грудь. — Я имею в виду, что он воспитывал нас, заботился о маме после того, как папа бросил её незадолго до моего рождения, а потом заботился о нас, когда мама умерла. Я знаю, что ему было нелегко. Но с ними речь всегда шла о книгах и пророчествах из-за таланта Лейлы.
— Какие пророчества?
— Не знаю, — сказала она, пожав плечами.
Она, правда, не знала… не в полной мере. Она никогда не хотела обращать на это внимание. В детстве это всегда звучало так скучно.
— Вампиры захватывают мир и всё такое. Я никогда ничему из этого не верила.
— Но Лейла в это верит?
— Он учил её этому примерно с пяти лет, когда она начала переводить. Я думаю, эта точка зрения укоренилась. Это сделало её немного параноиком, понимаешь?
— Ты говоришь о своём дедушке в прошедшем времени.
— Он умер восемнадцать месяцев назад. Вот как она заполучила все его книги и прочее. Он всё оставил ей.
Калеб задумчиво прищурил глаза.
— А что случилось с твоей матерью?
Она опустила взгляд в пол. Ей всё ещё было неловко говорить это — напоминание о предательстве того, что она делала.
— Её убил вампир, — вмешался Джейк. — Напал в переулке.
Она снова посмотрела на Калеба.
— Это произошло в Мидтауне, — объяснила она. — Насколько мы знаем, что это должен был быть кто-то важный, хотя мы так и не узнали, кто именно сделал это. Софи выяснила это несколько лет назад. Она отыскала информацию в какой-то газетной статье. Дедушка никогда не говорил нам всей правды. Думаю, мы были слишком молоды. Мне тогда было не больше двух. Софи было всего шесть лет. Я думаю, никогда не было подходящего времени, чтобы поднять этот вопрос. Полагаю, Лейла так и не оправилась от этого. Но нельзя всех судить одинаково, не так ли? Или где будет вся человеческая раса?
— Неудивительно, что это последнее место, где она хочет быть, — заметил Калеб.
— Она изменилась после смерти дедушки. С тех пор, как пропала Софи. Теперь она погрузилась в свою библиотеку ещё больше, чем когда-либо. Она ничего не может поделать с тем, какая она есть. Я знаю, что она немного с предрассудками, но она хороший человек. И она не такая крутая, как кажется. Я просто хочу, чтобы ты понял, почему она такая, какая есть, на случай, если она скажет какую-нибудь глупость. Я не хочу, чтобы ты принимал всё близко к сердцу. Я надеялась, что пребывание здесь поможет смягчить её взгляды, но, думаю, сейчас на это мало шансов, и чем дольше она останется здесь, тем, вероятно, будет хуже.
Калеб посмотрел на Джейка, что-то невысказанное и нечитаемое промелькнуло между ними. Она видела, как они делали это бесчисленное количество раз — своего рода общее понимание. Обычно она находила их тесную связь сексуальной чертой; сейчас же это заставило её почувствовать себя неловко. Но она не осмелилась задать вопрос Калебу, когда он прошёл мимо неё, оставив её в комнате наедине с Джейком.
Она оглянулась на Джейка, её пульс участился.
— Мне это не нравится, Джейк.
Джейк слез с кровати.
— Не будь такой испуганной. Он просто собирается поговорить с ней.
— Вот именно. В конечном счёте, она скажет ему что-то не то, или он скажет ей что-то не то…
— Алиша, расслабься, — сказал он, поднимаясь и кусая её за подбородок. — Мы должны праздновать. Переоденься, и пойдём в клуб.
— Джейк, это серьёзно. У неё есть привычка говорить раньше, чем думать, особенно когда речь заходит о тебе подобных. Я предупреждаю тебя, будут неприятности.
— Лейла спасла мне жизнь сегодня вечером. Ты думаешь, Калеб забудет это? Что я забуду? Поверь мне, Калеб с этим разберётся.
— Значит, он не планирует держать её здесь?
— Для чего?
— Я не знаю. Её заклинания и всё такое?
— Если бы Калеб хотел ведьму, он бы нашёл себе ведьму, — он откинул волосы с её лица. — Почему ты никогда раньше не упоминала о её таланте?
Алиша пожала плечами.
— Я не знала, как ты это воспримешь. Я не знала, повлияет ли это на ход событий.
Он схватил её за запястье и притянул ближе, его голубые глаза сверкали.
— Это твой единственный секрет?
В тот момент игривость была последним, о чём она думала.
— Пообещай мне, что Калеб не причинит ей вреда.
— С чего бы ему это делать?
Она пожала плечами.
— Я видела, каким он был с ней до того, как ты проснулся. Ему не понравилось, что она носит кольца протеста.
Он нахмурился.
— Ты очень волнуешься, не так ли? Я никогда не видел тебя такой встревоженной.