Он знал, что Фейнит во многом виновата в этом, и он никогда не простит ей этого. Фейнит питала эту сторону Калеба. Бурные тайные отношения Калеба с ней во время его охоты, не говоря уже о последующих годах, никак не помогли рассеять тьму, которая почти поглотила его.
Шестьдесят лет прошло с момента последнего убийства Калебом, и Джейк надеялся, что оно было последнее. Запрет на охоту на серрин, не говоря уже о том, что они, казалось бы, вымерли с тех пор, позволил Калебу перестроить свою жизнь. И Джейк был рад возвращению своего брата — настоящего Калеба: Калеба, не отягощенного необходимостью и желанием стереть всех серрин до единой с лица планеты. Вместо убийств и охоты, он вложил всё напряжение и энергию в создание бизнеса.
Но то, как Калеб смотрел на Лейлу, то, как он медленно и уговаривающе провёл лезвием по её беззащитному телу, сказало Джейку, насколько близок его брат всё ещё был к краю пропасти. И больше, чем когда-либо, он знал, почему ему нужно было вытащить её оттуда. Не только ради Лейлы, но и ради своего брата тоже. Он не мог вернуть того брата — бескомпромиссного, кровожадного, развратного Калеба. Ни за что.
— Калеб, мы должны выпустить её отсюда, — сказал он, присоединяясь к своему брату у арки мониторов видеонаблюдения, которые тянулись вдоль стены прямо перед ним.
Внимание Калеба было приковано к изображению Лейлы, лежащей на полу подземелья.
— Не сейчас, когда у нас больше причин, чем когда-либо, ждать рассвета. Нет.
— И что потом? — он молча наблюдал, как Калеб опрокидывает в себя глоток напитка. — Калеб?
— Как ты думаешь, сколько ей лет? Двадцать пять, двадцать шесть?
— Алише двадцать пять, и я знаю, что Лейла на несколько лет старше. А что?
— Она должна была быть активной уже много лет назад.
— Активной?
— Охотится. Ты видел взгляд в её глазах, когда я убил Тая?
Так и было. Он видел страх. Он видел ужас и отвращение от того, что сотворила её кровь. Взгляд, который был далёк от воинов серрин, о которых говорил Калеб.
— Это было не совсем приятное зрелище.
— Это то, для чего они созданы, младший брат. Это то, ради чего они живут. Я видел взгляды в глазах этих холодных сучек, которые пробрали бы тебя до глубины души.
— И это ещё одна причина, по которой мы должны поскорее убрать её отсюда.
Калеб провёл краем стакана по нижней губе, задумчиво глядя на экран.
— Она не может быть латентной. Они подростки, а не женщины в свои двадцать.
— Может быть, она исключение из правил.
— Когда речь заходит о них, нет исключений из правил. И никогда этого не будет. Кроме того, возможно, ей и не понравилось то, что она там увидела, но она знала, что за этим последует, значит, что кто-то уже откусывал от неё кусочек. Этого само по себе должно было быть достаточно, чтобы спровоцировать её, так что же её сдерживает?
— Может быть, она узнала об этом совсем недавно.
Калеб снова посмотрел на экран. Лейла осторожно приподняла спину от пола в тщетной попытке потянуться.
— Серрин, у которой причина превыше инстинкта, судя по тому, что рассказала нам Алиша. Недавняя или нет, но в этом есть что-то большее.
— Мне не нравится выражение твоих глаз, Калеб. Я знаю этот взгляд. Подумай о том, что ты делаешь. Что, если она спасла мне жизнь?
— Её вид обязан нам тысячами жизней. Как ты думаешь, если бы не Алиша, у неё было бы какое-нибудь намерение помочь тебе?
Джейк нахмурился.
— Ты сам это там видел. Она не такая, как они.
— Или она исключительно хороша в том, что делает.
Калеб несколько раз провёл большим пальцем по панели управления, приближая изображение. Она дрожала, без сомнения, замерзшая и измученная. И, судя по её болезненной попытке снова потянуться, дискомфорт от пребывания на твёрдом полу был вполне ощутимым. Её глаза покраснели, бледные щёки порозовели. Калеб ещё больше приблизил её лицо, всмотрелся в красивые карие глаза. И когда он это сделал, в глазах Калеба тоже появилось что-то такое — что-то тёмное, что-то смертоносное, что Джейк надеялся никогда больше не увидеть.
— Ты заключил сделку с Алишей, — напомнил ему Джейк. — Ты заключил сделку с ними обоими. Ты никогда не отказываешься от своего слова.
— Если я позволю ей уйти отсюда, я подвергну опасности каждого из нас, живущих под этой крышей.
— Калеб, ты не можешь этого сделать.