Передача новостей переключилась на ту, которая за последние две недели стала привычной территорией. Подразделение по контролю за вампирами приобрело дурную славу из-за разоблачений коррупции в верхушке истеблишмента. И глава ПКВ, и руководитель всего Отдела по контролю за третьими видами были взяты под стражу и им были предъявлены обвинения вместе с другим коллегой, который покинул ПКВ несколькими годами ранее. На свидетельскую трибуну пришла одна из них — падчерица босса ПКВ и одна из их лучших агентов — Кейтлин Пэриш. Её никто не видел с тех пор, как она появилась в суде, и многие подозревали, что она скрывалась до тех пор, пока всё не уляжется.
Предполагалось, что она скрывалась с Кейном Мэллоем — тем самым вампиром, сестра которого убита теми, кто был привлечён к ответственности. Утверждалось, что у неё был с ним незаконный роман, вызвавший презрение её коллег больше, чем её разоблачение коррупции в агентстве.
Какой бы ни была её мотивация, Лейла не сомневалась, что для того, чтобы сделать то, что сделала Кейтлин, требовалось мужество. Она доказала, что не все агенты были коррумпированы — даже если она была втянута в конфликт с Кейном Мэллоем. Ей, по крайней мере, удалось хоть как-то справиться с ущербом после протестов в Блэкторне, когда появились эти новости. Другие утверждали, что её заявление было частью плана ОКТВ по заметанию следов именно по этой причине, настолько они боялись, что новости просочатся другим путём.
Была ли у неё связь с Кейном, всё ещё оставалось под огромным вопросительным знаком.
Дедушка Лейлы много говорил о Кейне Мэллое. Он был законом для самого себя — против истеблишмента и даже против своего собственного Высшего Ордена. Ходили слухи, что он был одним из редких магистров вампиров. Ей было всё равно, каков его статус — Кейн был предметом её ночных кошмаров в детстве, и более чем достаточной причиной держаться как можно дальше от Блэкторна.
Изображение красивого вампира вспыхнуло на экране. То, что он был красив, даже она не могла отрицать. И, к сожалению, то же самое касалось того, кто лежал перед ней. Только никто не предупреждал её о Калебе. Никто не предупреждал её, что существуют вампиры такие же плохие, как печально известный Кейн Мэллой, если не потенциально ещё хуже.
— Ты его знаешь? — спросила она, желая нарушить молчание Калеба, по крайней мере, заставить его признать её… сделать что-нибудь, чтобы отвлечь его от её книги. — Кейн Мэллой.
— Мы никогда не встречались, — сказал Калеб, не отрывая внимания от страницы, которую читал.
— Он практически правит этим районом, не так ли?
— Не каждым участком.
— Не твоим, ты имеешь в виду.
— Он не лезет в мои дела, я не лезу в его, — сказал он, переворачивая страницу. — Таким образом, нет необходимости в осложнениях.
— Так он, правда, так плох, как о нём говорят?
Он взглянул на неё поверх стола, прежде чем снова уткнулся в её книгу.
— Кто говорит?
— Все.
— Репутация имеет большое значение в этом месте.
— Вот почему этот скандал не принесёт ОКТВ большой пользы. Ты думаешь, он всё это выдумал, как говорили некоторые люди?
— Я сомневаюсь в этом. Пришло время ОКТВ узнать, что грядёт.
— Излишне говорить, что ты их не одобряешь.
— Это вежливый способ выразить это.
— А как насчёт Высшего Ордена? У тебя с ними много общего?
Он перевернул ещё одну страницу.
— У тебя вдруг появилось много вопросов.
— Алиша всегда говорит мне, что я должна попытаться понять больше.
— Высший Орден украшает этот район своим присутствием только тогда, когда они хотят чего-то или хотят наложить какое-то наказание, которое, по их мнению, принесёт им очки во Всемирном Совете — всё, что сохранит их роскошь и привилегии в Мидтауне. Они могут пойти на хер, если речь идёт о большей части этого района.
— Значит, это не совсем тот единый фронт, который они любят демонстрировать?
— Если ты говоришь об Амилеке, то он пустая трата места. Он всего лишь марионетка, за ниточки которой дергают.
— Значит, ты его не поддерживаешь?
Наконец, он взглянул на неё.
— Теперь ты хочешь поговорить о политике?
— Это всего лишь вопрос.
Он на мгновение задержал на ней взгляд, а потом перевернул ещё пару страниц.
— Ты, должно быть, поддерживаешь его борьбу за равные права, — добавила она. — Разве вы все не этого хотите?
— Мы вам не ровня. Мы выше вас, — он снова взглянул на неё, и в его глазах мелькнул игривый вызов. — В какую бы иерархическую систему вы ни предпочитали верить.