Калеб вошёл в прохладный, тёмный дом, а Найрис закрыла за ними дверь.
Она повела Калеба по длинному, плохо освещённому коридору ко второй двери слева.
— Судя по обеспокоенному выражению твоего лица и тому факту, что сейчас светло, могу предположить, что это не просто светский визит?
— Боюсь, что нет. Не в этот раз, Найрис.
Найрис заняла своё место в большом кресле у открытого камина и указала Калебу на кресло напротив.
— Должно быть, прошло не меньше десяти лет.
Он откинулся на спинку тяжелого плетеного сиденья.
— Полагаю, так и есть. Время летит очень быстро.
— Дни превращаются в недели, недели — в месяцы, а затем внезапно годы превращаются в десятилетие, — она слегка нахмурилась, выражение её лица стало серьёзным. — В тебе есть что-то срочное. Это так нехарактерно для тебя, Калеб.
Он сунул руку в карман джинсов и достал листок бумаги, на котором нарисовал символ. Он протянул его ей через стол.
— Это тебе о чём-нибудь говорит?
Найрис приняла листок от него. Она вскинула брови, её карие глаза распахнулись, прежде чем она посмотрела на него в ответ. В её мягких карих глазах отразился ужас.
— Где ты это взял?
— Ты знаешь что это?
Найрис нахмурилась.
— Да, я знаю этот символ. Но ты не должен знать.
— Что это значит?
— Калеб, где ты его увидел?
— Мне нужно знать, что это такое.
Найрис нахмурилась ещё сильнее.
— А мне нужно знать, как ты на это наткнулся. Калеб, этот символ известен только Высшему Ордену. Тебе не должно быть доступно это знание. Если ты рылся в местах, где тебе не следовало бы…
— Я этого не делал.
Он наклонился вперёд и положил руки между раздвинутых ног, пристально глядя ей в глаза.
— Найрис. Пожалуйста. Расскажи мне.
Найрис откинулась на спинку кресла.
— Всё такой же требовательный, как всегда, Калеб. Всё такой же болезненно красивый, — она улыбнулась. — Если бы я была на полтора столетия моложе…
Калеб улыбнулся в ответ.
— Перестань флиртовать со мной, Найрис. Отвлекающий манёвр не сработает.
— Я слишком много рассказала тебе за эти годы, Калеб, — сказала она, снова глядя на символ. — Поделилась слишком большим количеством сообщений. Слишком многими секретами, — она снова посмотрела на него. — Эти зеленые глаза погубят меня.
— Но я никогда не предавал тебя, — сказал он. — И ты знаешь, что я никогда этого не сделаю.
— Знаю. Я не дура, Калеб. И я никогда не встречала человека, настолько лишённого предательства, как ты, — она вернула ему листок бумаги. — Но я не могу обсуждать это с тобой. Мне жаль. На этот раз путешествие было впустую.
— Найрис…
— Мой юный друг. Есть только одна, кто мог сказать тебе об этом, и она не имела права. Её увлечение тобой перешагнуло черту. Что бы она тебе ни сказала, не верь её мотивам.
— И что бы она мне рассказала?
— Калеб, я всегда сохраняю своё уважение к тебе, ты это знаешь, но я должна высказать своё мнение. Каким бы воинственным и своенравным, каким бы враждебным и неуважительным ты ни был по отношению к Высшему Ордену, твоя пылкая защита тех, кто тебе небезразличен, всегда останется чертой, которой я больше всего восхищаюсь, — она помолчала. — Но какой бы чистокровной она ни была, Калеб, какой бы красивой и соблазнительной она ни была, Фейнит не достойна ни твоего времени, ни твоей преданности. И её связь приведёт к самым серьёзным последствиям для вас с Джейкобом в том случае, если ты продолжишь свои отношения с ней.
— Нас с Фейнит больше нет, Найрис. Она разбила мне сердце, а вместе с ним и всю привязанность, которую я когда-либо испытывал к ней.
Найрис пристально посмотрела ему в глаза.
— Я бы хотела… — начала она, но резко оборвала себя, воспользовавшись моментом, чтобы переосмыслить свою формулировку. — Мне бы хотелось, чтобы она тебя так не баловала. Женщина, которая, в конце концов, завоюет твоё сердце, должна быть более достойной.
— Ты снова льстишь мне, Найрис.
— Нет, но я надеюсь, что ты польстишь мне, по крайней мере, признав, что Фейнит была источником этой информации.
— Я видел этот символ, но она мне ничего не говорила. Пожалуйста, Найрис. Я должен знать, во что я ввязался.
Найрис сжала губы и опустила взгляд, словно размышляла. Она снова посмотрела на него.
— Я говорю тебе это только потому, что доверяю тебе, но это не должно сорваться с твоих губ, ты меня понимаешь?
— Понимаю.
Она колебалась ещё мгновение, её глаза прожигали его насквозь.
— Этот символ закреплён за избранным.
— Избранным?