До сих пор казалось, что надежды нет.
Надежда через смерть серрин.
Серрин, которая сейчас лежала в его постели. Серрин, которая нашла способ проникнуть ему под кожу и проложила себе путь к тому, чтобы подобраться к нему как можно ближе, с единственным намерением.
Серрин, в которую он всё ещё должен был верить, оказалась здесь по счастливой случайности.
Ритмичный стук в дверь подсказал ему, что это Хейд.
— Заходи, — позвал Калеб.
Хейд вошёл в кабинет. Он закрыл за собой дверь и подошёл к столу.
— Фейнит ушла.
Но Калеб не мог оторвать своего внимания от пустого экрана подземелья — к тому месту, где всего несколько часов назад лежала Лейла.
— Всё в порядке, Калеб?
Почувствовав испуг в его голосе, он поднял на него глаза и увидел, что обычно стальные глаза Хейда были нерешительными от беспокойства.
— Всё в порядке, Хейд.
— Джейк всё ещё чувствует себя хорошо?
— Очень хорошо.
Он протянул Калебу пачку фотографий.
— У меня есть кое-какие новости о другой сестре. Её вид сбил нас с толку на какое-то время… цвет волос, стрижка. Но это определенно она.
Калеб просмотрел изображения с камер видеонаблюдения.
— Ходят слухи, что Марид был последним, у кого она была. Я пытаюсь найти его, чтобы узнать, не продал ли он её, — продолжил Хейд. — Но это ещё не всё. И тебе не понравится остальное.
ГЛАВА 20
В глубине своего сна Лейла почувствовала, как прохладные пальцы коснулись её щеки, откидывая прядь волос, упавшую на неё, чтобы открыть её лицо.
Она нахмурилась, открыла глаза, а затем вздрогнула. Она села прямо и отодвинулась к изголовью кровати, вспомнив, где находится, осматривая освещённую свечами спальню. Бра освещали стену впереди.
Калеб переоделся. Она окинула взглядом элегантные чёрные брюки, облегающую чёрную рубашку, первые несколько пуговиц которой остались расстегнутыми. В сочетании с босыми ногами это выглядело соблазнительно непринужденно.
На мгновение она задумалась, не была ли их последняя встреча сном. Но боль в теле говорила ей, что всё это было слишком реально, как и всё ещё смятые простыни, на которых она лежала, не говоря уже об сорванных с её платья пуговицах. Она запахнула ткань и скрестила руки на груди. Её внимание привлекла плоская прямоугольная кремовая коробка, стоявшая у её ног, а рядом с ней ещё одна, более квадратная.
— Что это такое?
— Подарки, — сказал Калеб, присаживаясь на изножье кровати. — Для тебя.
Она нахмурилась.
— Что в них?
Он подвинул их к ней по кровати.
— Откроешь, узнаешь.
Она потянулась к прямоугольной и дёрнула за один из свободных концов ленты. Атласная полоска легко отпала. Она подняла крышку и, заглянув внутрь, увидела соответствующую коробке кремовую папиросную бумагу. Она настороженно взглянула на Калеба.
— Открывай уж до конца, — сказал он.
Поколебавшись мгновение, она сняла крышку. Изнутри донёсся нежный цветочный аромат. Она опустилась на колени и развернула обёрточную бумагу. Внутри лежал сложенный красный шёлк. Она подняла платье, и нижнее белье в тон упало ей на колени. Платье было почти невесомым в её руках — простое, длиной до колен, с тонкими бретельками-спагетти на плечах и шёлковыми складками, изгибающимися на глубоком овальном вырезе сзади. Оно казалось роскошным в её руке, лёгким на ощупь. Качество было очевидным — чистый шёлк и искусный крой. Она уставилась на Калеба.
— Нравится? — спросил он.
Она нахмурилась, бросила платье обратно в коробку и потянулась ко второй коробке. Она сняла крышку и увидела красные шёлковые босоножки к платью на каблуках, изящные и женственные. Она снова посмотрела на него.
— Зачем это?
— Учитывая, что у меня, похоже, есть привычка рвать на тебе одежду, это меньшее, что я могу сделать, — он встал с кровати и подошёл к двери. — Не стесняйся принять душ и привести себя в порядок. Я жду в библиотеке, когда ты будешь готова. Я принёс тебе кое-что поесть.
Когда он закрыл за собой дверь, она осталась прикованной к кровати.
Он мог бы передумать. Он был бы готов помочь ей. Пламя, которое опасно мерцало, разгорелось вновь. Может быть, она наконец-то убедила его, что совсем не такая, какой он её считал. Может быть, Алиша была права — может быть, в глубине души он был верен своему слову.
Может быть, между ними что-то произошло — что-то, спровоцированное поцелуем.