В апреле 1980 года полдюжины диссидентов искали убежища в перуанском посольстве в Гаване. Когда сотрудники посольства не захотели их выдать, Кастро принял ответные меры, отозвав всех своих часовых с территории комплекса. В течение двух дней около семи тысяч кубинцев блокировали посольство, пытаясь спастись от железной власти коммунизма.
Превратив конфуз в пропагандистское оружие, Кастро публично объявил, что любой, кто недоволен Кубой, может свободно покинуть ее. Он открыл порт Мариэль для лозунговой «флотилии свободы», базирующейся в Южной Флориде. Изгнанники из Майами стекались в Мариэль, пытаясь забрать своих родственников и друзей, но пока они закупоривали портвейн, кубинский лидер ждал, чтобы раскрыть свою закрытую карту.
Каждое судно, покидавшее Мариэль с беженцами на борту, было вынуждено перевозить нескольких пассажиров, отобранных кубинским правительством для депортации в Америку. Поскольку во Флориду прибывали новые лица со скоростью четырех тысяч человек в день — к середине июня того же года их было более ста двадцати тысяч, — вскоре стало очевидно, что Кастро очищает свои тюрьмы и приюты, избавляя Кубу от нежелательных лиц, отправляя их напрямую в Соединенные Штаты. Если нужны были доказательства, статистика ясно давала понять: в течение нескольких месяцев после кражи лодок уровень крупных преступлений в Гаване снизился на тридцать три процента, в то время как в столичном Майами произошел соответствующий скачок числа тяжких преступлений.
Наркотики были процветающей современной индустрией в южной Флориде, и с появлением кокаиновых ковбоев произошел радикальный рост насилия в городах. В отчете ФБР за 1980 год шесть городов Флориды вошли в десятку самых смертоносных городов страны, причем Майами занял первое место. По меньшей мере треть всех убийств во время бума убийств в Майами были связаны с наркотиками, и недавние кубинские иммигранты — отверженные мариэлисты — во все возрастающем количестве заполняли местные тюрьмы. Вскоре их имена и лица появились в книгах учета правоохранительных органов даже в Нью-Йорке, Чикаго, Сиэтле и Лас-Вегасе.
В Майами назревала негативная реакция, подпитываемая гневом и разочарованием, приправленная расовой враждой. Продажи оружия стремительно росли, и жители старой линии начали искать безопасности в пригородах, некоторые из них полностью покинули штат.
Избиратели округа Дейд запретили использование государственных средств для поощрения использования любого иностранного языка, похоронив референдум, который официально сделал бы Майами двуязычным городом.
Активная группа террористов, выступающих против Кастро, в последние годы увеличивала число жертв насилия, совершая взрывы, избиения и убийства. В любой момент времени было вооружено и организовано полдюжины группировок, все они планировали рейды против материковой части Кубы, стремясь освободить свои дома.
Мак Болан когда — то присоединился к ним, приветствовал солдадос в своей собственной войне как союзников, но времена изменились для всех, кого это касалось.
Сегодня, озлобленные тем, что Америка «бросила» Кубу после ракетного кризиса, некоторые изгнанники считали свою приемную страну врагом. Нападения были направлены на ФБР и местные правоохранительные органы, офисы авиакомпаний и самолеты в полете, против дипломатов стран, признавших Кастро.
Они были связаны с убийствами президента США и посла Чили. Список был длинным и кровавым, и он продолжал расти.
Болан знал кубинских изгнанников — по крайней мере, знал до «морского подъема», — и горечь отравляла все, к чему они прикасались. В другие дни, на другой войне, он полагался на их помощь на заключительных этапах своей мрачной бойни в Майами. Они спасли ему жизнь — не один, а дважды, — когда он был ранен, загнан в угол, а гончие мафии наступали ему на пятки.
И одна из них, прекрасная Маргарита, оказала Болану совершенно иную помощь и утешила, в результате отдав свою жизнь.
Воин был им чем-то обязан, верно, но обстоятельства меняли дело. Он приехал в южную Флориду в ответ на сообщения о растущем терроризме, слухи о каком-то участии КГБ. И если движение изгнанников, которое он когда-то уважал и которым восхищался, было извращено, скручено во что-то другое…
Воин сдержался, отказываясь предполагать худшее. Некоторые изгнанники, несомненно, вернулись к терроризму. Некоторые из них могут быть в сговоре с мафиози, кубинскими агентами или советами.