Сливаясь в единый поток разноцветных шелков и чешуйчатых пластин, турки штурмовали ров, были отброшены и вновь ринулись в бой. Некий рыцарь в сверкающих серебром доспехах, высоко подняв меч, возглавил контратаку. Он вдруг заколебался, словно оглушенный, и исчез, погребенный под ударами бегущих ног и разящих клинков. Окруженный и отрезанный от остальных, отряд христианских аркебузиров торопливо перезаряжал оружие. Стрелки возились слишком долго. В другом месте фаланга облаченных в доспехи защитников форта прорубила проход в кольце окружения, позволив остальным прорваться вслед за ними. Число убитых росло, османы настойчиво продвигались вперед.
Не издав ни звука, к ногам Ла Валетта замертво упал испанский солдат. Его глаз превратился в зияющую рану.
Великий магистр посмотрел вниз.
— Следует отдать должное меткости турок. Они значительно превосходят нас в искусстве стрельбы.
Вторая мушкетная пуля достигла цели — паж захрипел от боли, схватившись за шею.
— Ваша светлость, здесь слишком опасно.
— А там, внизу? — Ла Валетт кивнул, указав на суматоху, царившую под стенами форта. — Вы хотите, чтобы я покинул войска? Чтобы прятался от судьбы?
— Отойдите хотя бы за стену, мессир. Бастион хорошо простреливается.
— В таком случае все мы в руках Господа.
Он служит для них примером, словно могучий дуб, гордо противостоящий буре, размышлял изменник. Но с какой легкостью можно валить деревья, разрубать их стволы и отравлять корни. Разработка плана отняла некоторое время, а исполнение замысла уже не за горами. Все зависело от того, в какой момент прибудут турки. Защитников медленно теснили назад, они сминались под тяжестью превосходящей силы. Ла Валетту ничего не останется, как приказать трубить отступление. Горячая мушкетная пуля, отскочив рикошетом, с шипением пролетела рядом с его щекой. Предатель прижался спиной к стене. Другие рыцари стояли на более открытой позиции и потому лучше подходили на роль жертв.
Битва окончилась. Истекли шесть часов тяжелого сражения, которое унесло жизни двадцати одного рыцаря. Но тела павших врагов устилали землю сотнями, окровавленные груды, раскиданные орудийными выстрелами и изрубленные мечами и алебардами. Быть может, Мустафа-паша усвоил урок или, напротив, преподнес, продемонстрировав свое презрение к окруженным войскам противника. Обессилевшие защитники форта брели по улицам Биргу. Одни ликовали, другие погрустнели после столь сильного потрясения, невредимые несли раненых и подставляли плечо хромавшим. В Монастырской церкви все возблагодарят Господа за дарованную после первой битвы жизнь и столь раннюю победу.
— Сеньор, где же ваш конь Гелиос? — Люка дожидался возвращения англичанина.
Гарди швырнул ему украшение из золота и самоцветов и повел дальше раненого солдата.
— Когда делят добычу, лошадям доля не полагается. Я отослал его в Мдину вместе с остальной кавалерией.
— Вы не отправитесь за ним?
— Мое место здесь.
— Мое тоже, сеньор. Я перетаскивал порох из складов к орудиям и помогал мавру наполнять взрывчатые горшки.
— Мы рассчитываем на тебя, Люка.
— Скольких неверных вы убили на этот раз, сеньор?
— Достаточно! — Гарди потряс трофейными браслетами, висевшими на запястье.
— Они дорого стоят?
— Они принадлежали туркам и были захвачены в борьбе, а посему бесценны.
Казалось, мальчик обрадовался такой вести. Он шел, не сбавляя шаг, и все расспрашивал, желая узнать подробности. Ответы Гарди передавались по цепочке, множа слухи и усиливая радость в толпе. Проходя мимо, фра Роберто подмигнул. Он вышагивал, перекинув через плечо тело убитого рыцаря в полном облачении. Казалось, святой отец не обращал ни малейшего внимания на вес своей ноши, который мог составлять примерно три сотни фунтов. Позади Юбер нес стальной шлем рыцаря и льняной саван. Они направлялись к часовне, дабы провести первые похороны.
Из дверей склада вышел рыцарь Большого Креста Лакруа.
— Тяжелая выдалась схватка, молодой Гарди.
— То ли еще будет, сир.
— Тебя уже объявили героем. Гроссмейстер и военный совет наблюдали за твоим искусством верховой езды со стен бастиона.