Дайрут в детстве дважды видел, как вешали искателей сокровищ, чудом выбравшихся из тех подземелий — причем каждый раз бедолаги могли похвастаться лишь свежими ранами и изможденным видом.
Тоннель привел их к двери, а та должна была открыться в сокровищницу.
Но выломав засов с помощью пары соратников, он обнаружил залу, забитую разбитыми ящиками и содранными со стен старинными гобеленами. Дверь из сокровищницы оказалась заперта снаружи, и не просто заперта, а еще и запечатана каким-то заклинанием — попытка выбить ее закончилась ничем.
Молодой маг, не проходивший обучение в Сиреневой Башне, зато обожавший Мартуса, считавший себя будущим героем и оттого полный энтузиазма, несколько раз мягко ударил по толстому дереву левой ладонью. Затем он зашептал заклинание, сжимая в руке магические кристаллы, и те начали один за другим рассыпаться в черную пыль.
— Готово, — сказал маг, когда длань его опустела.
Дайрут толкнул дверь — и она с диким грохотом вывалилась.
Мальчишка переборщил и, пытаясь уничтожить засов, превратил в ржу все три петли.
— За мной! — заорал Дайрут, кидаясь вперед.
Если он все правильно рассчитал, то до дверей ближайшей караулки им предстояло пробежать полсотни шагов — и теперь все зависело от того, сколько воинов Орды выскочит на шум. Если с полдюжины, то восставшие успеют раскидать их и закрыть двери, запереть добрую сотню противников.
А если хотя бы человек двадцать — то исход вылазки может оказаться совсем иным.
Двух кочевников, стоявших у двери на страже, Дайрут убил на бегу, почти не замедлившись.
А вот около двери караулки казарм завязался серьезный бой — выскочить оттуда в коридор успели немногие, и теперь они мешали выйти остальным, но точно так же не давали и людям Мартуса Рамена закрыть двери.
Дайрут сражался с улыбкой — ему действительно было хорошо, потому что в схватке, как обычно, воспоминания оставили его. Кристальные руки работали превосходно, тело будто стало единым целым с мечами, ну а легкий доспех почти не стеснял движений и в то же время отлично защищал от кинжалов и сабель противника.
Верде мягко перетекал из шага в шаг, продвигаясь к дверям, но чем дальше он забирался, тем труднее ему было двигаться. Светившиеся в полумраке руки пугали и почему-то словно одновременно привлекали к себе врагов.
И в какой-то момент кочевники навалились на него и ценой жизни двух воинов просто свалили Дайрута, а сверху на него упал один из врагов — раненый, с перекошенным в болезненной гримасе лицом, вонявший чесночной колбасой.
И падал еще кто-то, и кто-то лез, кто-то орал, кто-то тыкал саблей в левую, зажатую под бедром умирающего врага руку, видимо пытаясь погасить ее кристальный свет или отколоть кусочек.
Подарок первосвященника Дегеррая не поддавался, острие не оставляло даже царапин, и оказавшийся под грудой тел Дайрут засмеялся. Но почти сразу же он начал задыхаться, так как чуть сдвинулся и теперь ему на живот давило что-то тяжелое и острое.
А потом он потерял сознание.
Открыв глаза, понял, что лежит на широкой кровати в смутно знакомой комнате.
— У тебя был опыт боев в подземельях? В узких коридорах? — поинтересовался стоявший рядом с ней Мартус Рамен.
— Мы со степняками брали штурмом каждый дом в Руан-Дере, — хрипло ответил Дайрут, с ужасом понимая, что он находится в собственных покоях старого императорского дворца. — Но там было гораздо проще.
Несколько лет назад Айн проснулся тут, для того чтобы надолго исчезнуть из Жако.
Три небольшие комнаты — спальня, комната для занятий и гардероб, в котором когда-то хранились все его наряды.
Дайрут вспомнил времена, когда точно знал, как нужно одеваться к Малому Приему, как — к Большому, как — к занятиям с наставниками и как — к разговору с отцом. Он жил внутри церемоний, даже думал фразами, которые подходили к тому или иному случаю.
— Я все время забываю, что ты еще совсем мальчишка, — Мартус улыбнулся, и стало видно, что он изрядно устал. — Ты получил хорошее образование, выжил в десятках схваток и прошел длинный путь от простого воина до хана. И в то же время ты не стал мудрым и взрослым, а остался почти ребенком. Зачем ты полез вперед?
— Никто не знает Цитадель лучше меня.
— Ты крикнул «За мной!», а после этого должен был остановиться и разобраться в ситуации. У тебя имелся маг, имелись хорошие воины. Пяток арбалетчиков мог завалить коридор трупами и держать его сколь угодно долго. Тебе действительно надо было лезть вперед, размахивая мечами?
Мартус Рамен был прав и в то же время ошибался, он не знал о том, как тяжело обычно Дайруту и как легко ему становилось во время битв.
Но говорить об этом Верде не собирался.
— Мы победили? — спросил он.
— Ты был без сознания четыре дня. За это время мы захватили Жако, — ответил бывший распорядитель игр. — Восстание началось в шести бывших провинциях Империи, в некоторых Вольных Городах. Некоторые роды кочевников под предводительством Абыслая отделились от Орды и вернулись в степь.
— Это победа, — улыбнулся Дайрут. — Все именно так, как мы рассчитывали. Айриэлла вынуждена будет разбить Орду на отдельные тысячи, чтобы справиться со всеми проблемами сразу, или она застрянет на месте и ничего не сможет сделать.
— Не совсем так, — поморщился Мартус. — Вместе с четырнадцатью тысячами отборных воинов она совершила очень быстрый переход и сейчас осаждает Жако. И если она захватит город, это будет сильным ударом. Кроме того, у нас — как и везде вокруг — множество безумцев. То здесь, то там возникают демонические твари, крылатые или ползающие, сосущие кровь или разрывающие на части всех подряд. А то, что в небесах, теперь закрывает почти половину неба и становится все больше, и оно похоже на лик гневного бога. Маги утверждают, что оно рухнет на нас, и расходятся только в том, куда именно оно упадет и к чему это приведет.
Дайрут приподнялся, пытаясь понять, насколько хорошо работает тело — руки и ноги двигались легко, позвоночник не был поврежден. Соскочив с кровати и не смущаясь собственной наготы, он подошел к окну и толкнул створку.
Там был день, и там было темно.
Нечто громадное и зловещее, напоминавшее исполинскую брюквину с дырками в боках, заслонило часть неба.
— Закрой, — попросил Мартус. — Смотреть противно.
— Эта штука падает на нас? — спросил Дайрут. — Что говорят маги?
— Ничего путного, как обычно. Понятно только, что эта штука твердая, это не иллюзия, и что она движется в нашу сторону, увеличиваясь так, как это делает путник, шагающий издалека — вначале он всего лишь точка, а потом оказывается рядом и заслоняет для тебя и дорогу, и обочину.
— Когда она врежется в нас?
— Сегодня вечером, — Мартус Рамен невесело усмехнулся. — Завтра утром. Завтра вечером. Я не знаю — и не знает никто. Лиерра утверждает, что все мы должны молиться Светлому Владыке, что его помощь может отвести угрозу, но, скорее всего, завтра днем мы столкнемся. Еще она говорит, что на этой хреновине сидят готовые к схватке полчища демонов Хаоса, и грядет последняя битва. Лиерра хочет, чтобы мы помирились с Ордой и сражались против захватчиков на одной стороне.
— Это возможно? — спросил Дайрут.
— Нет, — ответил Мартус. — Мы послали гонца к Айриэлле Дорасской, она желает, чтобы мы сдались на ее милость, и ни о каких переговорах, объединениях и тому подобном речи вести не хочет.
Снаружи послышался дикий, леденивший души вопль, затем крики, гомон, звуки ударов.
— Мы все время сражаемся с демонами, — еле слышно сказал Рамен. — Мы слабеем. А если Лиерра права, а она всегда бывает права, то завтра мы столкнемся с легионами тварей Хаоса.