Дайрут скользнул ему навстречу, и казалось, что столкновение неминуемо — но бывший хан успел в последний момент отпрыгнуть в сторону, полоснув минотавра клинком по плечу.
В следующее мгновение на него кинулась и вторая тварь — теперь два минотавра находились с обеих сторон от Дайрута, а сам он оказался зажат в небольшом отрезке коридора.
Он кувыркнулся вперед, уходя от громадной секиры, поднимаясь, заехал рукоятью меча в пах монстру и не обнаружил там ничего, что напоминало бы причиндалы человека, орка или гоблина. Продолжая движение, он резко вскочил, оказавшись вплотную к минотавру, и словно бы вынул меч из ножен — с той лишь разницей, что ножен не было, а был стоящий рядом монстр.
Длинный и узкий порез через половину бедра и весь живот разъярил и эту тварь.
Дайрут увернулся от удара лапой второго, а затем отскочил и прижался к стене. Минотавры ударили по тому месту, где он только что стоял, и оба они попали друг по другу.
Первый потерял левую лапу, второй получил глубокую и страшную рану, открывшую ему чрево. От боли и ярости чудовища обезумели и начали наносить друг другу беспорядочные удары.
Дайрут попробовал проскочить мимо, но попал под удар локтем — и отлетел прямо под ноги Дивиану.
— Это был лучший бой, что я видел в жизни, — заявил тот, помогая подняться Дайруту.
Верде глянул назад — минотавры стояли на коленях, но драться не прекращали. Яростно мыча и отбросив в сторону неудобные двухклинковые секиры, они бодались и рвали друг друга мощными лапами.
— Когда я прорвался между ними, я рассчитывал, что ты поможешь мне сзади, — проворчал он.
Выждав, пока минотавры ослабеют, Дайрут двумя резкими ударами снес рогатые головы, затем вынул свой кинжал и осмотрелся.
— Надо бы оттащить трупы в один из боковых проходов, — сказал он. — Чтобы вечером, когда мы вновь окажемся здесь, нам ничего не помешало. Давайте, парни, за дело.
С задачей справились быстро и пошли дальше.
Уже под Цитаделью обнаружили, там, где раньше был один проход, целых два. Кусок стены оказался выломан, причем по сколам на камне стало ясно, что пролом свежий.
— Минотавры вылезли отсюда, — заявил подошедший Дивиан.
Он держал одну из двухклинковых секир — она была ему великовата и наверняка слишком тяжела, но оставить оружие гнить в подземелье он не смог, может быть, рассчитывал продать его за приличные деньги.
— Скорее всего, ты прав, — сказал Дайрут. — Но вот вопрос — почему они веками сидели где-то там тихо, и только в тот момент, когда мы решили пройти этим путем, оказались перед нами? Что или кто пробудил или создал их, заставил выйти навстречу нам, проломив толстую стену?
Дивиан рассмеялся:
— Какая разница? Это наверняка не Орда, и это главное. Давайте уже вернемся — мне не терпится рассказать всем про этих тварей, которых мы уничтожили.
— Я уничтожил, — уточнил Дайрут.
— Ну, — улыбнулся Дивиан, и серьги в его носу зазвенели. — Если ты так ставишь вопрос, то тогда я расскажу о том, как они сами поубивали друг друга, а ты случайно оказался рядом.
Дайрут расхохотался и хлопнул Дивиана по спине — так, что тот закашлялся.
— А ты за словом в котомку не лезешь!
Остаток пути они проделали быстро и легко, а вылезших из подземелья воинов приветствовал закованный в доспехи Мартус.
— Ну что там? — спросил он.
— Все нормально, — ответил Верде и небрежно добавил: — Были небольшие проблемы, но ничего, с чем не мог бы справиться мужчина с мечом в руке.
А потом Мартус увидел оружие минотавра в руках у Дивиана и сказал:
— Айн, твоя скромность легко побьет мою гордыню… Не думал, что я когда-нибудь произнесу нечто подобное.
— Жизнь каждый день приносит нечто новое, — Дайрут пожал плечами. — А не последний человек в храме Дегеррая сказал мне недавно, что и смерть в последнее время стала изменчивой и ведет себя как девка из портового квартала.
Мартус Рамен усмехнулся.
Немногие знали о том, что некоторое время назад он убил Дайрута — а чуть позже тот сам вернулся, чтобы попроситься в отряд к бывшему распорядителю игр на Арене Тар-Меха.
Лиерра в последний раз проверяла, все ли она сделала.
Много месяцев подготовки, ритуалы и заклинания, зелья, амулеты и заговоренные доспехи для воинов Мартуса Рамена — работа была проделана немалая.
Она жила ради этого дня, ради момента, когда сможет что-то изменить, отбить свой мир у жадных и глупых варваров и кочевников, ведомых страшной силой. Но в то же время она не хотела идти в бой против Орды, ведьма бы предпочла, чтобы Орда оказалась на ее стороне.
Чтобы у нее, выученицы Сиреневой Башни, имелась возможность вместе со своими врагами встать плечом к плечу против врага еще более страшного, угрожающего не обратить в рабство или убить, а уничтожить весь мир, от края до края.
Открыв пустой вроде бы сундучок, Лиерра сняла иллюзию, и показались шесть лежащих рядом свитков.
Три из них ведьма сунула себе в сумку, два положила обратно, а последний развернула и склонилась над ним, мерно читая слова, которые не смогла бы запомнить, даже если бы очень захотела.
Это было странное ощущение, будто бы свиток сам использовал ее для того, чтобы она прочитала его.
Она прервалась, не доведя дело до конца совсем немного.
Прерывать заклинание всегда опасно — а порой и смертельно, однако Лиерра знала способ сделать это правильно.
Зато теперь она отложила магию как бы «про запас», оставив возможность довести ее до конца в любой момент — несколькими простыми словами. Словно взвела невидимый арбалет, способный выплюнуть стрелу такой силы, что она принесет смерть не одному десятку врагов.
И таких «арбалетов» при ней было уже много.
Айра
Легкий ветерок донес до Айры запах полевых цветов.
Это выглядело почти что чудом — в лагере пахло дымом, жареным мясом и прогорклым жиром, здесь можно было учуять людской и конский пот, а также испражнения.
И вот среди этих запахов бывшая королева Дораса смогла почувствовать аромат цветов, словно вынырнувший из ее воспоминаний о детстве.
«Все будет хорошо, поверь, — заявил Голос, хотя сам он звучал несколько нервно. — Все обязательно будет хорошо. Ты спасешь мир, и все вернется на те круги, по которым двигалось последние сотни лет».
«Я не хочу, чтобы все было хорошо, — желчно ответила Айра. — Я хочу, чтобы это прекратилось прямо сейчас. Я не хочу спасать мир».
«Ты уже его спасаешь, — Голос усмехнулся. — Главное, не останавливайся».
Ветер тем временем усиливался.
Сидевшая у входа в шатер Айра видела, как деревья на опушке ближайшего перелеска вначале просто качались, затем наклонились в одну сторону. В этот момент ей стало неуютно, и шатер внезапно захлопал, задергался под напором стихии, точно норовящая улететь огромная птица.
К упавшей наземь Хан-ши бросились двое Рыжих Псов.
— Оставьте меня! — заорала Айра, хотя и понимала, что ее все равно не услышат. — Ложитесь сами на землю!
Однако молодые воины с достойным баранов упорством пытались помочь ей подняться, и когда Айра решила ударить того из них, кто старался больше, ветер стих, и оба кочевника покатились по траве.
— Хан-ши! Ты в порядке?! — крикнул появившийся около шатра Ритан.
Он был в полном тяжелом доспехе, непривычном для воинов Орды, и двигался в нем уверенно и легко.
— Я здесь, — крикнула Айра, поднимаясь. — Что это было?
— Не знаю, — на лице у Ритана виднелся свежий кровоподтек, но выглядел он в целом неплохо. — Не думаю, что это устроили маги из Жако, скорее всего, ветер принесла та штука, что в небесах.
— Как настроение у воинов? — спросила Айра.
— Чуть лучше, чем обычно, — ответил Ритан. — Когда цель далека и непонятна, люди начинают заниматься глупостями — думать о смерти, о старости. Они вспоминают демонов и пророков, они смотрят в небо, которое в последнее время дает только плохие предзнаменования. А когда ты собираешься завтра идти на приступ, то твоя жизнь разделяется на два куска. Первый — до приступа, короткий и самый важный, и второй, может быть, длинный, но такой далекий, что времени на такие мысли не остается. Конечно, сейчас всем плохо, но нам не тяжелее, чем тем, кто сидит за стенами Жако.