Я выругался на себя на черном языке, и она съежилась от грубого звука. Не хотел, чтобы она боялась меня, но должен был узнать, куда и сколько раз её укусили. Во мне поднималась паника… Я боялся, что яд успел сильно распространиться и его невозможно обезвредить.
— Позволь мне осмотреть тебя, — потребовал я, пытаясь смягчить свой голос. — Мне нужно найти укусы и избавиться от яда.
— Э… Был всего один. — Она протянула руку, и я увидел красное пятно на её коже цвета кофе с молоком.
Схватив её за запястье, я быстро лизнул, пытаясь определить количество яда по вкусу. Но мой рот наполнился чем-то фруктовым и приторно сладким вместо крахмального горького привкуса дьявольского яда.
— Что это? — Я отстранился и нахмурился. — Это не кровь.
— Нет, это клубничное варенье, — сказала Гвендолин. Она наполовину смеялась, наполовину плакала, будто была на грани истерики. Я не удивился — быть атакованной группой бесов сбивает с толку и часто заканчивается летальным исходом. Большинство не доживает до того, чтобы рассказать об этом. Но не сомневался, что она справится.
— Пойдем, — позвал я, взяв её за запястье. Я собирался отвести её в ванную, где освещение ярче, но она снова пошатнулась и опустилась на пол. Черт побери! Видимо, яд уже пришел в действие!
Я поднял её на руки и понес мимо огромной кровати с меховым покрывалом в ванную комнату, где вода уже подступала к бортикам глубокой мраморной ванны.
— Моя пенная ванна! — Гвендолин слабо пошевелилась в моих руках. — Я почти про нее забыла.
— Неудивительно при текущих обстоятельствах, — отозвался я. Усадив её на черный мраморный бортик, который тянулся вдоль стены, быстро выключил краны и вернулся к ней.
— Лаиш… Мне жаль. Следовало послушать тебя, — прошептала она, её голос был мягким и слабым.
— Да, следовало, но сейчас мы не будем это обсуждать. Где тебя укусили?
— Вот здесь. — Она снова протянула руку, и на этот раз я увидел, что скрывалось за пятном фруктового джема. Овальное кольцо из зловещих и глубоких следов от укуса окаймляло её предплечье. Черная паутина яда уже начала распространяться по её коже.
Я снова выругался. Черт бы всё побрал, я могу опоздать! Во мне одновременно вспыхнули гнев, отчаяние и решимость.
Нет, она не умрет. Я не допущу этого! Я не потеряю её!
Быстро взял её руку в свою, прислонился губами к следу укуса и начал сосать.
— Что… Что ты делаешь? — неуверенно спросила Гвендолин. Горький, крахмальный привкус яда наполнил мой рот.
Я отстранился и сплюнул в раковину — чернильный яд был черным, как грех. Я не избавился от него полностью — всё ещё видел черные разводы под её кожей.
— Избавляюсь от яда, — кратко сказал я и вернулся к её руке. Гвендолин нежно постанывала, но не сопротивлялась мне, пока я снова и снова высасывал, и сплевывал яд.
Наконец её кровь стала чистой на вкус. Я сплюнул ещё раз и промыл рот, избавляясь от последних капель яда.
Выпрямившись, я осмотрел её предплечье под лампой. Под кожей больше не было черных линий, но Гвендолин всё ещё выглядела слабой и бессильной. Затем она беспомощно задрожала.
— Лаиш, — прошептала она тихим, беспомощным голосом, так непохожим на её обычный бесстрашный тон. — Так… так холодно.
— Гвендолин… Mon ange… — Прозвище само слетело с моих губ. Мой ангел… Моя дорогая. Я взял её руки в свои — они были холодными на ощупь. Мы избавились от яда, но последствия всё ещё могли её убить.
К счастью, ванна, которую она набрала, была именно тем, что нужно.
Сняв пиджак, рубашку и туфли, я осторожно поднял мою маленькую ведьму на руки. Нижняя часть костюма будет испорчена, но мне всё равно. Не думаю, что Гвендолин будет комфортно лежать в ванной со мной голым. Тем более я всегда могу купить ещё одну пару брюк.
Гвендолин дрожала без остановки. Она билась в моих руках, её зубы отбивали барабанную дробь.
— Осторожно, mon ange, — пробормотал я. Мой голос звучал тревожно, но ничего не мог с собой поделать. — Пойдем, мы тебя согреем.
Я поднялся по ступенькам ванной с Гвендолин на руках и шагнул в горячую воду.
* * * * *
Гвендолин
Я не понимала, что делает Лаиш и почему. Мои мысли сосредоточились на ужасно сильном холоде, что исходил из меня. Как будто кто-то заморозил мое сердце, и от него исходили волны колючего холода, покрывая всё тело инеем.
Затем, нежно обняв меня, Лаиш переместил нас в огромную мраморную ванну. Он был наполовину одет. Я не могла понять, зачем он это делал. Разве не понимал, что я могу принять ванну одна? Я пыталась спросить у него, но мои зубы слишком сильно стучали.