Мне показалось, будто я слышу тихий голос. Он говорил мне, что мои действия грязные и позорные. Затем я безжалостно огородилась от него и начала осторожно скользить пальцем вокруг набухшего клитора, как показал Лаиш.
— О-о-о, — тихо стонала я, внутри снова нарастало удовольствие. — О, Лаиш.
— Не зови меня, mon ange, — прошептал он мне на ухо. — Это всё ты, ты доставляешь себе удовольствие. Ты раздвигаешь нежное, горячее, маленькое лоно и гладишь внутренние складочки… Теребишь сладкую маленькую вагину и ласкаешь набухший клитор. Ты прикасаешься к себе.
Его горячие слова возбуждали меня также, как прикосновения. Затем он обнял меня и накрыл ладонью мою грудь. Он заставил меня беспомощно стонать, перекатывая напряженные соски между пальцами, когда я ускорила темп.
Я скользила пальцами круг за кругом, не прикасаясь к клитору. Но мне этого и не требовалось. Было достаточно, идеально. Было так хорошо, я почти забыла, как дышать… Так сильно отличалось от предыдущих попыток. Я чувствовала себя расслабленной и в безопасности в объятиях Лаиша. Желанной и свободной… Я могла позволить себе почувствовать то, что подавляла всю свою жизнь.
— Вот так, Гвендолин, — мягко прорычал он. Я знала, его тоже заводит мое эротичное отражение. — Вот так, прикоснись к себе. Тереби сладкое маленькое лоно, доставь удовольствие. Доведи себя до оргазма.
И впервые я действительно почувствовала, что могу. Чувствовала, как нарастает удовольствие… Как внутри меня затягивается узел, готовый лопнуть в любой момент. Лаиш, должно быть, почувствовал мое напряжение, потому что продолжал говорить мне на ухо и перекатывать соски.
— Посмотри в зеркало, Гвендолин, — тихо сказал он. — Посмотри, насколько ты горячая и открытая… Насколько мокрые твои лепестки… Насколько ты готова кончить. Позволь наслаждению зародиться внутри и отпусти себя… Ты заслужила это… Ты достойна этого.
Не знаю, что стало последней каплей, его тихий сексуальный голос или отражение моих ласк, или ощущение оттягивания и щипков моих сосков, но больше я не могла терпеть.
Впервые в жизни я почувствовала, как оборвалось напряжение и отпустило, наполнив меня наслаждением, переполняя меня чувствами, когда, наконец-то, кончила.
— О… О! — простонала я. Моя спина беспомощно выгнулась, а пальцы ног подвернулись, когда удовольствие пронзило меня. Это было похоже на удар током, но в хорошем смысле. Знаю, что всё на самом деле не так, но не могу описать ощущения по-другому. Сердце колотилось в ушах, пульс бился так, словно я только что пробежала марафон. Я чувствовала, что не могу сделать достаточно глубокий вдох и всё же почему-то никогда не ощущала себя лучше или живее за всю свою жизнь. Это было мощно.
А затем почему-то заплакала. Я не рыдала, но слезы наполнили глаза, а дыхание сбивалось в груди по другой причине.
— О, — простонала я, убирая руки с бедер и обнимая себя. — О… Богиня.
— К сожалению, Богиня не здесь, mon ange. Есть только ты и я.
Лаиш мягко притянул меня к себе, и я свернулась калачиком у него на груди. Он не спросил, почему я плачу и почему расстроена. Он просто прижал меня к себе, нежно поглаживая мою дрожащую спину, пока я не взяла себя в руки и не села.
— Мне жаль. — Я вытерла слезы. Боже, он, должно быть, думает, что я такая инфантильная дура, которая плачет из-за оргазма. — Не знаю, почему потеряла контроль.
— Ты потеряла контроль, потому что отпустила себя. Секс и эмоции тесно связаны, mon ange, — пробормотал он, поглаживая мою мокрую щеку. — Совершенно нормально немного сломаться под её напряжением, когда столь глубокая и первобытная потребность накапливается столько лет. Даже когда результат именно тот, который ожидаешь. — Он поднял бровь. — И это было так? Как ты и ожидала?
— Было бесподобно, — призналась я вполголоса. — Я никогда не думала… Имею в виду, все слышали об этом… Читали об этом… Смотрели фильмы… Но ничто не сравнится с реальным опытом, с настоящим удовольствием.
— Удовольствием, которое ты доставила себе, — напомнил он, улыбаясь. — Удовольствие, которое ты сможешь повторить снова и снова… Теперь, когда ты знаешь как.
— Я, эм… — Щеки залило румянцем. — Я вроде как уже хочу повторить. Всё было замечательно, но я всё ещё хочу большего.
— Неудивительно — тебе предстоит наверстать много долгих лет без удовольствия. — Лаиш поймал мои губы в мягком, горячем поцелуе. Затем он отстранился и посмотрел мне в глаза. — Но на этот раз, не ты будешь прикасаться к себе, — сказал он.