— Тебе поможет кормление?
Он быстро окинул её взглядом.
— А когда не помогало?
— Тогда сделай это. Нам нужно поскорее с этим покончить.
Он слегка нахмурился.
— Я кормлюсь, и это будет неприятно, — предупредил он. — Это будет больно.
— В прошлый раз я справилась. Это было не так уж плохо.
— В прошлый раз мне не нужно было кормиться: это был мой выбор.
Серьёзность в его глазах заставила её грудь сжаться.
— Ну, я не смогу вынести тебя отсюда в таком состоянии. И мы не можем сидеть сложа руки следующие несколько часов, пока ты будешь восстанавливаться самостоятельно, так что у меня нет выбора, да?
— Скорее всего, я буду кормиться двойным способом.
Её желудок скрутило.
— Почему?
— Потому что всё это ослабило меня. Потому что мои инстинкты возьмут верх. Потому что, когда я в таком состоянии, ты будешь слишком хороша на вкус, чтобы я мог сопротивляться на этот раз.
— Ты можешь убить меня.
— Я не буду.
Она взглянула на верстак.
— Там есть успокоительное. Я могла бы набрать полный шприц на случай, если ты потеряешь контроль.
— Я теряю контроль, и шприц тебе не поможет. Ничего не поможет.
Видения того, как он яростно впивается в неё, неистово толкается в неё, заполонили её разум. Но она должна была подавить их. Она приняла решение и должна была придерживаться его. Её жизнь гарантированно оборвётся, если она этого не сделает.
— Ты уверена, что готова на это? — спросил он. — Ты должна дать мне своё согласие сейчас, потому что как только я начну, уже ничего не будет иметь значения.
Она присела на корточки и кивнула.
Он поморщился, когда выпрямил ноги.
— Сядь на меня верхом.
Она сделала ровный и решительный вдох, затем сократила расстояние между ними и осторожно скользнула по его бедрам.
Он откинул волосы с её шеи, быстро оценивая её, а затем снова встретился с ней взглядом.
— Тебе нужно смириться с этим. Не сопротивляйся мне, это только раззадорит меня ещё больше.
— Как обнадёживающе.
Он изобразил намёк на улыбку, пытаясь хоть как-то разрядить её напряжение. Но она видела, что даже это причиняло ему боль. Боль, которую она непреднамеренно причинила. Желание податься вперёд и нежно поцеловать его в губы было непреодолимым, но это было немыслимо. Это была деловая сделка — вот и всё. Он собирался помочь ей только потому, что, в конечном счёте, она вынудила его к этому. И она не смогла бы этого сделать, если бы с помощью Макса и Роба не поставила его в безвыходное положение. Она не могла испытывать вину за то, что боролась за своё собственное выживание, а это было именно то, что она и делала — она давала отпор судьбе. И ей нужно было продолжать бороться. Возможно, Кейн и был на пороге того, чтобы получить доступ к её душе, но ей нужно было сохранять ясную голову, даже если её сердце было менее контролируемым.
Она убрала волосы с шеи и склонила голову набок, обнажив её перед ним. Положив одну его руку на свою поясницу, а другую на затылок, она собралась с духом и закрыла глаза.
Когда он укусил, она ахнула, на этот раз отсутствие анестезии привело к тому, что она прочувствовала каждый миллиметр прокола. Она хлопнула ладонью по его предплечью, а другой вцепилась в пояс его джинсов.
Вкус её крови или чувственность акта, а может быть, и то, и другое, казалось, мгновенно возбудили его, сделав его насыщение одновременно и диким, и быстрым. Она не могла точно сказать, усиливались ли сила и напряжение в его руках, а также интенсивность его кормления, или это было отражением её собственного ослабления, головокружения, быстро одолевавшего её в течение нескольких минут.
Его хватка на её шее усилилась, другой рукой он вцепился в ткань на пояснице, сжимая её, и крепко прижал её к своему паху. Почувствовав его эрекцию, Кейтлин напряглась. Это кормление было грубым и безудержным. И она знала, что если он хотел после него секса, он будет точно таким же.
Она хотела бояться. Каждая капля порядочности и здравого смысла подсказывала ей, что так и должно быть, но напряжение глубоко в животе не имело ничего общего со страхом.
Её пульс участился, не только из-за того, что сердце боролось с давлением, вызванным изъятием его сущности, но и из-за давления его твёрдого тела, прижатого к ней. Тело, которое даже в течение нескольких минут уже быстро восстанавливалось. Тело, которое, судя по его непривычному низкому рычанию, всё ещё хотело больше. Намного больше.
Кейн переместился на другую сторону её шеи и снова укусил. Кейтлин вздрогнула и ногтями впилась в его твёрдые предплечья. Но он поймал её запястья, завёл их ей за спину и удерживал их там только одной рукой, в то время как другой удерживал её шею именно в том положении, как ему нужно было.