— О, Боже, — проговорила Дайана.
— Правда под всем, — сказала Холлис, которая была почти так же озадаченна, как подруга.
— Я пыталась помочь, но… — проговорила Андреа. — Меня не было так долго, что даже просто стать видимой было для меня огромной проблемой. Я не могла добраться в серое время, когда вы сюда проходили. И еще сложней было сделать себя видимой в мире живых. Пока не появилась Холлис.
— Почему ты не сказала мне, кто такая? — спросила Холлис. — Это могло помочь, знаешь ли.
— Прости. Я была… сбита с толку. Те частички информации, которыми у меня были, при переходе перемешались. Мне потребовалось некоторое время, чтобы все привести в порядок.
Дайана изо всех сил пыталась придти в себя и разобраться с тем, что услышала.
— Но… Папа… Он помогал Сэмюелю? Он помогал этому монстру уничтожить стольких невинных людей?
— Ты была всем, что у него осталось. Когда ты попыталась освободиться от него, когда встретила Бишопа и Квентина, он понял, что теряет тебя. Он был готов сделать все, что угодно, чтобы остановить это. Все что угодно.
Холлис внезапно почувствовала тягу и проговорила:
— Дайана, думаю, Риз хочет вытащить меня. Мы должны уходить. Сейчас. — Она быстро выглянула за угол здания и добавила: — Сэмюель возвращается. Если мы хотим уйти так, чтобы он нас не увидел, то должны сделать это немедленно.
— Времени нет, — сказала Брук Андреа.
Андреа подалась вперед, поймала руку Дайаны и на мгновение задержала ее в своей.
— Ты запомнишь, — проговорила она. — Когда проснешься, ты вспомнишь все. Будь счастлива, живи полной жизнью, Дайана. Борись за это. Несмотря на своего отца.
— Но… подожди. Нет, я хочу…
Но Андреа ушла, просто растворилась в воздухе.
— Времени нет, — повторила Брук.
Холлис крепко сжала руку Дайаны.
— Ты нашла свою правду, — быстро проговорила она. — Возвращайся со мной сейчас, Дайана. Возвращайся к Квентину. Тянись со мной. Сделай это.
Все еще сбитая с толку, секунду или две Дайана слепо смотрела на Холлис, а затем кивнула.
— Квентин. Я потянусь к Квентину.
Холлис почувствовала волну огромного облегчения, и тяга стала сильней. Слишком сильной, чтобы ей противиться. Она ощутила, что покидает это место или время или чем бы это еще ни являлось, и возвращается в свою реальность. И в последние секунды, когда серое время начало мерцать, а затем тускнеть, она взглянула на Брук.
Девочка улыбалась. И в ее глазах был странный, неживой свет.
Дайана втянула воздух и открыла глаза, немедленно ощутив свое живущее, дышащее — и очень, очень болезненное — тело. Она увидела незнакомый потолок, услышала щелчки и гудки аппаратуры, и поняла, что находится в больнице. Она почувствовала, как что-то оставило ее лоб, и увидела, что это рука Холлис. И автоматически посмотрела налево.
Холлис резко осела, почти упав на руки Ризу, но осталась в сознании. Она была бледна, с огромными черными кругами под глазами, но все еще на своих ногах. Более-менее. И усмехалась.
— Эй. Эй. Мы сделали это.
— Ты сделала это, — пробормотала Дайана, ее голос был скрипучим, а слова царапали горло. — Спасибо тебе.
— Даже не упоминай об этом. Мне это доставило удовольствие. Только давай не будем повторять, ладно?
— Хорошо.
— Дайана…
Она посмотрела направо и увидела Квентина, ощутив, как что-то внутри нее болезненно переворачивается — он был изможден, его глаза ввались. И ей было больно видеть его в таком состоянии. Ей было больно и невыносимо смотреть, как он мучается и боится поверить, что она на самом деле вернулась назад.
Квентин держал ее руку у своей щеки, и она смогла провести пальцами по его коже.
— Я люблю тебя, — проговорила Дайана скрипучим голосом.
Его глаза засветились такой теплотой, что казалось, она может в ней утонуть. И Дайана поняла, что может стать по-настоящему счастливой.
— Я люблю тебя. Так сильно.
Холлис перестала усмехаться и посмотрела на Демарко.
— Как думаешь, может, нам стоит уйти?
— Вероятно, это хорошая идея.
Дайана оторвала взгляд от Квентина, и обратилась к Холлис:
— Ты должна сказать им. Тем, кто в Серинед. Чтобы они знали, чему в действительности противостоят.
— О, да. Верно. Только… Слушай, ты в порядке?
— Все хорошо. Только я устала и мне больно, но думаю, врачи будут удивлены, когда проверят мое тело под повязками. Очень удивлены.
— В таком случае, — сказала Холлис Ризу. — Нам необходимо вернуться в Серинед. Потому что все еще хуже, чем ты думаешь, и нам всем просто необходима твоя способность ощущать угрозу и может быть моя превосходная новая способность исцелять, и…
— Да, я все понял, — спокойно проговорил он. — Ты вещаешь.
— Да? Прости.
— Это помогает сэкономить время. — Он посмотрел на Квентина, подняв брови. — Думаю, нам здесь уже нечего делать. А в Серинед мы необходимы. Думаю, Дайана посвятит тебя во все.
— Да, — отозвалась она.
Демарко кивнул.
— Мы скажем всем остальным, что ты в порядке. Квентин, тебе, вероятно, стоит оставаться поблизости, просто на всякий случай. Не думаю, что здесь есть опасность, но пока мы не разберемся с ситуацией в Серинед…
— Не беспокойся, я не планирую покидать ее ближайшие лет пятьдесят-шестьдесят.
— Твой более романтичный, нежели мой, — обратилась к Дайане Холлис. — Это может стать проблемой.
Дайана изо всех сил пыталась не улыбаться, посмотрев на Демарко.
— Она… действительно очень устала.
— Знаю. Позже она себя возненавидит. Если конечно вспомнит. Вы двое осторожней здесь. Давай, милая, пойдем.
— Милая? Это что сарказм?
— Самую малость.
— Знаешь, я не уверена, что мне нравится сарказм от моего… от моего. Ты должен поработать над этим.
— Да, мэм.
— Я имела в виду, исправить это сейчас, а не продолжать…
Демарко вывел Холлис в коридор и как только ее жалобный голос затих вдалеке, Дайана посмотрела на Квентина и проговорила:
— Я рада, что она ему нравится.
— Да. У Риза странное чувство юмора — правда, он довольно редко его проявляет. Думаю, они прекрасно подойдут друг другу.
— Как ты прекрасно подошел мне.
— Я уже начал беспокоиться так ли это, — проговорил Квентин.
— Знаю. Очень долго казалось, что в моей жизни нет ничего, а затем я просто не могла поверить… Прости, Квентин.
— Не извиняйся. Некоторые вещи должны случатся так, как они случаются, помнишь? Я бы никогда не хотел вновь пережить последние тридцать часов, но последний год — знакомство с тобой, видеть… как ты расцветаешь на моих глазах? Я бы ни на что это не променял.
— Я рада. И как только выберусь с больничной койки, покажу тебе как сильно.
— Обещания, обещания. — Квентин увидел, как Дайана свободной рукой взяла пульт от кровати и медленно поднимает изголовье, а затем проговорил: — Эй, ты уверена, что хочешь этого?
— Все хорошо. Просто мое тело немного… затекло. Но я не собираюсь при встрече с ним лежать как бревно.
— Встреча с кем?
— С отцом. — Дайана остановила подъем, когда оказалась в полусидящем положении, затем сделала глубокий вдох и устроилась поудобнее. — Ой. Квентин, я хочу, чтобы ты это услышал, ладно? Услышал и поверил, что он никогда больше не будет вмешиваться в наши жизни. И меня это более чем устраивает.
— Дайана…
Она повернула голову и проговорила:
— Отец, теперь ты можешь выйти.
Квентин с удивлением наблюдал, как Элиот Бриско появляется из-за шторы в дальнем углу комнаты. Он инстинктивно хотел подняться и поприветствовать мужчину, несмотря на напряжение, существовавшее между ними с момента их знакомства почти год назад, но то, что он почувствовал в Дайане, заставило его остаться на месте и промолчать.