Если Сталин действительно хотел зрелищного еврейского процесса, ему нужно было поискать в другом месте.
* * *
Коммунистическая Польша выглядела как многообещающее место для антисемитского показательного процесса, хотя в конечном итоге он так и не состоялся. Еврейский вопрос был даже более болезненным в Варшаве, чем в Москве. Польша до войны была домом для более чем трех миллионов евреев; к 1938 году она превратилась в национально гомогенное польское государство, управляемое коммунистами, из которых была часть еврейского происхождения. Поляков объединила бывшая немецкая собственность на западе и бывшая еврейская собственность в городах: в польском языке появились слова, означающие «бывшая немецкая» и «бывшая еврейская» применительно к собственности. Однако если украинцев и немцев депортировали из коммунистической Польши, то евреев депортировали в Польшу (около ста тысяч человек из Советского Союза). Поляки вряд ли могли не заметить, что высшее руководство Коммунистической партии и органы госбезопасности остаются многонациональными, даже когда в стране проводятся этнические чистки: непропорционально большая часть руководителей партии и госбезопасности были еврейского происхождения. Евреи, решившие остаться в Польше после войны, часто были коммунистами с чувством миссии, которые верили в преобразование страны на благо всех[712].
Польша была центром еврейской жизни в Европе в течение пятисот лет; теперь, казалось, эта история завершилась. Около 90% довоенного еврейского населения Польши было уничтожено во время войны. Большинство из выживших польских евреев оставили свою Родину в течение нескольких послевоенных лет. Многие из них не могли вернуться в свои дома в любом случае, поскольку те находились теперь в Советском Союзе, который аннексировал Восточную Польшу. Согласно советской политике этнических чисток, украинцы, беларусы и литовцы должны были оставаться в советских республиках, носивших их названия, в то время как евреи и поляки должны были идти в Польшу. Евреи, которые пытались вернуться домой, часто сталкивались с недоверием и насилием. Некоторые поляки, наверное, тоже боялись, что евреи будут претендовать на собственность, которую они утратили во время войны, поскольку поляки так или иначе украли эту их собственность (часто после того, как их собственные дома были разрушены). Однако евреев часто переселяли в бывшую германскую Силезию, «обретенную территорию», отобранную у Германии, где этот вопрос нельзя было поднимать. При всем этом тут, как и в других местах послевоенной Польши, евреев били, убивали и угрожали им до такой меры, что большинство выживших решали уехать прочь. Конечно, имел значение тот факт, что у них было куда ехать – в Соединенные Штаты или Израиль. Чтобы добраться туда, польские евреи сначала ехали в Германию, в лагеря для перемещенных лиц.
Добровольное переселение переживших Холокост в Германию было не только грустной иронией – это было и самой поздней частью путешествия, вскрывающего ту ужасную политику, которой подвергались евреи и не только они. Евреи в лагерях для перемещенных лиц в Германии часто были жителями Западной и Центральной Польши, которые сбежали от немцев в 1939 году или были депортированы советским режимом в ГУЛАГ в 1940 году только затем, чтобы вернуться в послевоенную Польшу, где люди хотели оставить себе их собственность и обвиняли их лично в действиях советской власти. Быть евреем в послевоенной Польше было очень опасно, хотя не более, чем быть украинцем, немцем или поляком в антикоммунистическом подполье. Эти группы людей часто хотели остаться на своей родине. Однако у евреев была особая причина быть неуверенными в себе, находясь в собственной стране: три миллиона их собратьев только что были уничтожены в оккупированной Польше.
Отъезд польских евреев в Израиль и Соединенные Штаты сделал роль еврейских коммунистов в польской политике даже еще более заметной, чем если бы этого не произошло. Польский коммунистический режим столкнулся с двойной политической помехой: он не был национальным в геополитическом смысле, поскольку зависел от поддержки Москвы, и не был национальным в этническом смысле, поскольку некоторые из его выдающихся представителей были евреями (и эти люди во время войны находились в Советском Союзе)[713].
Польские коммунисты еврейского происхождения могли быть у власти в 1949 году из-за международной политики начала Холодной войны в 1948 году. По причинам, никак не связанным с Польшей, но полностью связанным с крупным разрывом внутри коммунистического блока, Сталин летом 1948 года уделял больше внимания риску национализма большинства, чем риску еврейского «космополитизма» или «сионизма».
712
О ста тысячах евреев из Советского Союза см.:
713
Это было верно для большинства послевоенных режимов, в т.ч. для чехословацкого, румынского и венгерского.