Образ немецких концентрационных лагерей как наихудшего элемента национал-социализма – это иллюзия, темный мираж над безвестной пустыней. В первые месяцы 1945 года, когда Германское государство пало, в концлагерях системы СС массово гибли преимущественно нееврейские узники. Их судьба очень походила на судьбу узников ГУЛАГа в Советском Союзе в 1941–1943 годах, когда советская система была истощена вторжением Германии и оккупацией. Некоторых измученных голодом жертв запечатлели на кинопленке британцы и американцы. Эти кадры заставили западных европейцев и американцев сделать ошибочное заключение о немецкой системе. В концлагерях в конце войны действительно были уничтожены сотни тысяч людей, но сами концлагеря, в отличие от фабрик смерти, не бьіли предназначены для немедленного массового уничтожения. Хотя одни евреи оказались там как политзаключенные, а других туда отправляли как рабочую силу, концлагеря не были предназначены преимущественно для евреев. Евреи, оказавшиеся там, вошли в число евреев, которые выжили. Это еще одна причина, благодаря которой мы знаем о концлагерях: их описывали выжившие, люди, которые погибли бы от физического изнурения работой, но которых освободили в конце войны. Немецкая стратегия уничтожения всех евреев Европы была применена не в концлагерях, а надо рвами, в газенвагенах и на фабриках смерти Хелмно, Белжеца, Собибора, Треблинки, Майданека и Аушвица[765].
Как отметила Арендт, Аушвиц был необычной комбинацией индустриального лагерного комплекса и фабрики смерти. Он служит символом и концентрации, и уничтожения, что порождает некоторую путаницу: в лагере сначала держали поляков, затем советских военнопленных, а затем евреев и ромов. Когда начала действовать фабрика смерти, некоторых из прибывавших евреев отбирали для работы, чтобы они работали на износ до полного изнурения, а потом отправляли в газовую камеру. Таким образом, преимущественно в Аушвице можно найти пример того, о чем писала Арендт, – постепенного отчуждения, заканчивавшегося смертью. Это толкование совпадает с тем, что написали об Аушвице выжившие – Тадеуш Боровский, Примо Леви и Эли Визель. Однако эта последовательность – исключение, она не отражает обычного протекания Холокоста даже в Аушвице. Большинство евреев, погибших в Аушвице, были отравлены газом сразу же по прибытии, они не находились в лагере. Путь евреев из лагеря в газовые камеры был малой частью истории комплекса Аушвиц, и он обманчив в качестве путеводителя по Холокосту или массовому уничтожению вообще.
Аушвиц действительно был одним самых значительных мест в истории Холокоста: примерно каждый шестой из уничтоженных евреев погиб именно там. Однако хотя фабрика смерти в Аушвице прекратила функционировать последней, ее технология уничтожения была не на высоте: самые эффективные расстрельные команды убивали быстрее, голод убивал быстрее и Треблинка убивала быстрее. Аушвиц также не был основным местом, где были уничтожены две самых больших группы европейских евреев – польские и советские. Большинство советских и польских евреев во время немецкой оккупации уже были уничтожены к тому времени, когда Аушвиц стал крупной фабрикой смерти. Когда газовая камера и комплексы крематориев в Биркенау начали действовать весной 1943 года, более 3/4 евреев, погибших во время Холокоста, уже были мертвы. Если на то пошло, подавляющее большинство всех людей, преднамеренно уничтоженных советским и нацистским режимами (гораздо более 90%), уже погибли к тому времени, когда газовые камеры в Биркенау начали свою смертоносную работу. Аушвиц – это кода смертельной фуги.
Арендт пишет, что, возможно, нацистское и советское массовые уничтожения были знаком какой-то более глубокой дисфункции современного общества, но, прежде чем мы сделаем такие теоретические выводы (о современности или о чем-либо еще), мы должны понять, что же на самом деле произошло во время Холокоста и на «кровавых землях» вообще. На данный момент европейская эпоха массового уничтожения затеоретизирована и недопонята.
765
Сравните: