Меня учили никогда не показывать своих чувств. Всегда скрывать слабости. После всего, через что ей пришлось пройти, Рози была гораздо сильнее всех этих мужчин, которые прятались за своей жесткостью и могущественностью и притворились крутыми и сильными.
– Спасибо. – Я отступила назад, посмотрела на охранников, выстроившихся вдоль стен, а затем заметила Лукаса, Птичку и Уэсли. Лукас направился ко мне, но остальные не сдвинулись с места.
Я отогнала чувство вины.
Отсутствие Зуз в сегодняшней группе оказалось слишком ощутимым. Она никогда больше не присоединится к нам, и я понимала их упреки, их замешательство: они радовались, что я жива, но в то же время были возмущены тем, что я забрала у них не только друга, но и лидера. Даже если они умом понимали, что у меня не было выбора, чувствам плевать на факты.
– Брекс. – Лукас крепко обнял меня. Он не попытался выразить сожаление или сказать что-то еще. Никакие слова не могли смягчить то, что произошло.
На краткий миг я обняла его в ответ, позволяя ему избавиться от бремени, которое я несла на своих плечах. Отстранившись, я сжала его руку и посмотрела на Птичку и Уэсли, а затем заставила себя подойти к ним. Мои шаги были твердыми, и когда я остановилась перед ними, высоко подняла подбородок.
– Могу только сказать, что мне очень жаль. – Я смотрела на стену между ними.
Уэсли опустил голову и переступил с ноги на ногу.
– Знаю.
– Давайте будем честны, Зуз была настоящей сукой, но она была нашей сукой. – Птичка выглядела уверенно, но, как и я, не показывая никаких эмоций. – А Андрис был не просто нашим лидером. Он стал нам семьей.
Мое горло сжалось.
– Я знаю, что ты переживаешь это сильнее, чем кто-либо другой. Не могу представить себя на твоем месте. Ты сделала то, что должна была… мы понимаем это. – Она указала на себя и Уэсли. – Но это не значит, что все будет в порядке.
Я поджала губы. Я правда понимала, но…
– Какая жалость, – холодно произнесла я. Птичка и Уэсли в шоке уставились на меня. – У нас нет такой роскоши, как время, чтобы потакать личным обидам. Если вы считали Дикие Земли жестокими, то просто подождите, когда вас посадят в яму или высекут так, что ты лишишься сознания. Когда станете участником Игр, сражаясь за свою жизнь… – Я скрестила руки на груди. – Все сводится к жизни и смерти. Время или эмоции – это привилегии, которых у нас нет. И наш единственный способ выжить – собраться и бороться вместе.
– Имеешь в виду мятеж? – Уэсли приподнял бровь.
– Да, – я кивнула. – Но сначала нам нужно найти способ выбраться отсюда. Выяснить, как нам покинуть это место, когда придет время. Кроме того, надо узнать, кто на нашей стороне, а кто может предать. Достаточно одного предателя, чтобы все разрушить.
– Кто захочет остаться здесь? – хмыкнула Рози.
– Ты удивишься, сколько людей пойдут против своих интересов, чтобы стать стукачом в надежде, что их вознаградят.
– Допустим. – Птичка наклонила голову, повернувшись ко мне. – Что нам делать?
– Узнайте все, что сможете, о каждом охраннике, о каждой двери, через которую они входят и выходят, кому они преданы, особенно охранники-фейри. Заставьте их говорить, выболтать какую-нибудь полезную информацию. И передайте другим, чтобы делали так же, а затем сообщите все мне.
– Разойтись, нечего болтать, – крикнул нам охранник. – Это вам не светский прием.
– А что, если мы не сможем? – прошептала Птичка. Мы все сделали вид, что отдаляемся друг от друга. – У нас едва хватает времени, чтобы поговорить.
– И, пожалуйста, не убивайте маленького гонца в коротких шортах.
– Хм? – озадаченно выпалил Лукас.
– Я сказал, шевелитесь, – крикнул нам тот же охранник.
– Если к вам в камеру заглянет домовой с бешеным бесом… они там не для уборки, – разъяснила я, прежде чем отойти и заняться своими утренними делами.
Если мы все сделаем правильно, то сможем поднять мятеж. Киллиану было известно об этом месте больше остальных, но он точно не знал всех охранников в лицо и того, какие изменения мог привнести сюда Иштван после захвата. У нас был только один шанс, и мы должны действовать с умом.
Нас провели в столовую. Множество глаз смотрело на меня, и реакция оказалась такой же, как и тогда, когда я впервые выиграла Игры в Халалхазе. Благоговейный трепет, злость, страх и беспокойство от того, что победил человек. Однако в этот раз большинство из них боролись с гневом и печалью. Андрис был для многих кумиром. Светом, угасшим в борьбе с повстанцами.