— Вот она. Я чуть было не отдала ее Мак-Берри, который ее у меня просил.
— Оставьте ее, пожалуйста, мне. А мистеру Мак-Берри можете отдать, если хотите, другую, — сказал Пинкертон.
— Нет, этого я не сделаю. А уж возносить молитву у алтаря вообще не собираюсь. Я не желаю больше иметь с ним никаких дел.
Нат Пинкертон подумал немного, затем встал и заявил твердым тоном:
— И все-таки, мисс Франк, вам следует сделать все, что он от вас требует: у меня есть все основания думать, что этот оригинальный сыщик задумал гнусное дело, и его надо поймать на месте преступления… Кроме того, я почти уверен, что в результате мы узнаем и то, куда девался ваш отец.
От неожиданности она изумленно взглянула на него и произнесла:
— Право… Это несколько… Впрочем, я готова исполнить все, что вы мне скажете. Жду ваших указаний.
— О, я буду краток! — ответил великий сыщик. — Прежде всего: не отказывайте этому Мак-Берри в просьбе дать ему фотографию. У вас, конечно, есть второй экземпляр?
— У меня их несколько.
— Затем вы безропотно последуете за посланником, который явится к вам завтра, чтобы отвезти в часовню, и проделаете там перед алтарем все, что от вас потребуют. Вам нечего будет бояться: я буду недалеко от вас. Далее: попрошу вас дать мне рекомендательное письмо к брату. Без него он не доверится ни мне, ни моим людям. Но главное — вы должны держаться с мистером Мак-Берри так, словно полностью ему доверяете!
— Это будет нелегко, но я постараюсь, — сказала мисс Леони. — Мне самой важно, чтобы Мак-Берри понес заслуженное наказание, если он замыслил что-то гнусное.
Нат Пинкертон как бы случайно подошел к окну и стал за портьерой, чтобы его не было видно с улицы. Проницательный взгляд его серых глаз пробежал по уличной толпе. Когда, наконец, он выделил среди массы людей высокого господина, одетого во все черное, прогуливавшегося взад-вперед по противоположному тротуару и не спускавшего глаз с дома Пинкертона, тогда он повернулся к своей посетительнице и сказал:
— Еще одно замечание, мисс Франк. Мистер Мак-Берри, наверное, будет иметь с вами разговор по поводу вашего визита ко мне.
— Но он ничего об этом не знает! — удивленно возразила она. — Я ему ни слова не говорила о своем намерении посетить вас!
— И все-таки ему известно об этом, — ответил Пинкертон. — Либо он кому-нибудь приказал следить за вами, либо шпионит сам. Подойдите-ка к окну и станьте за портьерой так, чтобы вас не было видно с улицы.
Когда она подошла, он указал ей вниз:
— Не знаете ли вы этого господина в черном, что с таким невинным видом прохаживается по тротуару?
Она мгновение смотрела туда, куда показывал сыщик, и сразу отпрянула:
— Боже мой! Это мистер Мак-Берри! Вы правы!.. Но как вы узнали?..
— Нетрудно было догадаться, — ответил он. — А теперь запомните, мисс Франк. Если Мак-Берри заговорит с вами об этом, скажите, что вы действительно были у меня, и что я уклонился от ведения дела и даже весьма неучтиво обошелся с вами, узнав, что вы уже поручили дело другой сыскной конторе. Не говорите ему, что сообщили мне, в какую именно контору вы обращались! Скажите только, что я был обижен, отказал вам в помощи и рекомендовал удовольствоваться услугами любой другой конторы.
Мисс Франк обещала исполнить все требования сыщика; он дал ей еще несколько советов относительно того, как держать себя с Мак-Берри, и она ушла.
Не успела она выйти из конторы Пинкертона на улицу, как услышала громкий, хорошо знакомый голос:
— А, мисс Франк! Как хорошо, что я вас встретил! Я вне себя, и у меня нет слов…
Это сказал мистер Мак-Берри, который вдруг оказался рядом с мисс Леони. Она посмотрела на него и спросила:
— В чем дело, мистер Мак-Берри? Кто вас разгневал?
— Да вы, вы! Я ведь просил вас не обращаться к другому сыщику! А вы вдруг отправляетесь к Нату Пинкертону, который — я предупреждал вас — не более чем бездарная тупица и норовит только сорвать куш со своих клиентов! Само собой разумеется, что я отныне не желаю иметь никакого отношения к вашему делу: пусть этот Пинкертон вам и помогает!..
Мисс Леони сделала сконфуженное лицо и виноватым тоном произнесла:
— Вы совершенно правы, мистер Мак-Берри! Было глупо с моей стороны идти к этому человеку: мне был оказан такой прием, какого я вовсе не ожидала от благовоспитанного джентльмена…
Мак-Берри насторожился, видимо, крайне заинтересованный:
— Вам был оказан дурной прием? Не понимаю… Что же сказал вам Пинкертон?
— По неосторожности я сказала ему, что уже имела дело с другой конторой, и это ему очень не понравилось. Он заявил, что если я обращаюсь к нему через целых восемь дней после исчезновения отца, то, следовательно, я ему не доверяю, а таким людям он не имеет обыкновения помогать.