С грохотом опустив бокал на стол, я шествую к двери:
– Ладно, я буду петь караоке, а вы кисните, если хотите. Суббота сегодня или нет?!
Сегодня я в ударе. Девочки, разинув рты, слушают, как я беру высокие ноты в треке «Грозовой перевал». Они в полном восторге. Хитклифф[3] меня точно не пропустил бы. Я скатываюсь в бездну вместе с Адель, не забываю о Принце и его «Маленьком красном корвете», а потом исполняю свой мегахит, «Свет, который никогда не гаснет»[4]. Как-то раз мне сказали, что у меня эта песня звучит «сверхъестественно», как настоящий гвоздь любой программы. «Мой путь»[5] исполнять не стану – закончу концерт собственным путем, заткнув за пояс Моррисси[6]. То есть, возможно, заткнув. Я максимально вытягиваю последнюю ноту и без сил падаю на диван. Где шквал аплодисментов?! Я точно помню, что Карл, Дейв и Луиза завороженно слушали, восторгаясь моим пением.
– …как ты это терпишь. – Луизин голос вспарывает тишину, воцарившуюся после окончания песни.
– Тс! – шипит кто-то, призывая ее молчать.
Они обо мне говорят? Разве я плохо пела? Я откидываюсь на спинку бежевого дивана и закрываю глаза. Дверь хлопает, я вскакиваю, но вскоре снова устраиваюсь на подушках и плотно закрываю глаза.
Я резко просыпаюсь. В доме тишина. Я бреду на кухню и начинаю убирать в раковину грязные тарелки и бокалы. Для гостей Карл выставил хорошие бокалы из толстого стекла, которые выглядят дорого, но при малейшем соприкосновении у них обиваются края. Я переношу в мойку одну партию и возвращаюсь за другой.
Вечер закончился как-то странно. Мне думалось, что идея с караоке понравится всем, а сейчас терзают смутные опасения, что я все испортила. От выпивки мозги набекрень, мысли путаются. Раньше такого не было. Я проношу бокалы мимо кухонной двери, и в коридоре на глаза попадается репродукция с изображением церкви Темпла[7]. Карл подарил ее мне, когда я только стала адвокатом. Помню, я радовалась, что он такой чуткий. А вот мне чуть больше чуткости явно не помешает. Потеря работы сильно ударила по его самоуверенности, хотя он успешно переквалифицировался в психолога и открыл практику психотерапевта. Домохозяином он не собирался быть никогда.
– Не носи их так, я уже просил, – напоминает Карл.
Я вздрагиваю и едва не роняю бокалы. Они ударяются друг о друга и звенят.
– Я просто хотела помочь.
– Не надо. Иди присядь. Если ты что-то разобьешь, я не вынесу.
Спорить бессмысленно. Я смотрю на Карла сквозь челку. На виске у него пульсирует вена, щеки горят. Разрумянившись, он выглядит моложе. На миг я снова вижу Карла-мальчишку с растрепанными темными волосами и улыбающимися глазами. Видение тает вместе с густотой Карловых волос, пока я не остаюсь наедине с реальностью – с раздраженным мужчиной за сорок, седеющим и лысеющим. Но тень воспоминаний остается – в недовольном мужчине просматривается смеющийся мальчишка, – и во мне вспыхивает искра любви.
– Пойду почитаю Матильде.
– Не хочу, чтобы ты ее расстраивала.
– Я не собираюсь ее расстраивать, я просто почитаю ей книжку! – Я очень стараюсь, чтоб мой голос не звучал жалобно. Искра любви тут же потухла.
– Матильда знает, что ты пьяна, и не рада этому.
– Не так я и пьяна. Все в порядке.
– В порядке?! При том что ты разозлила моих друзей настолько, что они не выдержали и уехали пораньше? При том что сегодня утром мне пришлось отскребать тебя от пола твоего кабинета?
– Я сидела в кресле, и не так уж рано они уехали.
– Ты понимаешь, о чем я.
Да, понимаю, но не согласна.
– По-моему, это несправедливо. Дейв и Луиза уехали не из-за меня. Я приглашала их петь караоке.
– Боже, Элисон… Я даже не знаю, с чего начать.
– Это несправедливо!
– Не кричи на меня. Я не намерен разговаривать с тобой, когда ты в таком состоянии.
– Я знаю, что разозлила тебя, и мне очень жаль. Раньше и мы с тобой, и Дейв с Луизой умели веселиться. Не знала, что все мы стали такими занудами. Ну и ладно. Пойду почитаю Тилли.
Не дав Карлу ответить, я выбираюсь из кухни.
Матильда сидит на кровати, читает книгу о Кларисе Бин[8]. Детка моя, хотя и уже шестилетняя.
– Спокойной ночи, мамочка! – бормочет она, обнимая меня. – Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – говорю я, укутывая ее цветастым одеялом.
Карл появляется, когда я собираюсь выключить свет, и буквально минуту мы стоим вместе, глядя на нашего ребенка. Я поворачиваюсь к нему и протягиваю руку. Карл замирает, словно думая ее взять. Кисть у него почти расправлена, но в последний момент он отстраняется и сжимает ладонь в кулак.
4
„There is a light that never goes out“ – саундтрек к фильму «Пятьсот дней лета» в исполнении группы „The Smiths”.