Не знаю как это работает и могу ли я перемещаться здесь с такой же легкостью, что и на той проклятой планете, но факт остается фактом Тьма мое желание исполнила, пусть и в своеобразной манере, но уточнений никаких я не просила, так что…
Что делать в такой ситуации я доподлинно не знала, поэтому решила расслабиться, впуская холодный воздух во все уголки моего изрядно похудевшего тельца и сосредоточиться на моей внутренней связи с тьмой и остальной семьей.
Связь отсутствовала полностью, то есть, я чувствовала, что все еще тьма теплиться у меня в сердце, но других принцев я не ощущала, должно быть, они слишком далеко от меня, что не могло не радовать. Валентин, вот по кому я в действительности буду скучать, а так меня ничего не держит. Мне выпал шанс поквитаться с виновными за загубленные жизни и с этого я, пожалуй, и начну, если смогу выбраться отсюда живой.
Если…. Если вообще удивительное слово, столько мечтаний разбилось о это слово, вот и мои могут тоже рассыпаться прямо на глазах.
Стиснув зубы, я решила двигаться на север, очень сильно надеясь не повстречать прекрасных представителей фауны, потому что я даже на дерево не смогу взобраться с такими оледеневшими пальцами. Черт! Как же надоел этот холод, нет, чтобы в тепло переместить, там, к примеру, в горячую ванну с мыльными пузырями. Я мечтательно закатила глаза, силясь поверить в осуществимое, как вновь почувствовала уже знакомое падение в никуда, а затем судьба припасла новую порцию унижений.
Я упала прямо в горячую ванну с мыльными пузырями, лепестками роз, ведущими к ней и свечами повсюду. Шампанское стояло в ведерке со льдом, а два бокала еще были пусты.
– Вы кто такая! – взвыла прелестная девушка чуть младше меня, а за спиной показался и ее мужчина, который отнюдь не разделял ее удивления, наоборот, был сбит с толку. Я не растерялась, вскочила на ноги, машинально поправила волосы, убирая пену, оправила прилипшую рубашку и с гордостью самой упрямой мартышки произнесла:
– Я – Мэри Поппинс, прибыла сюда, чтобы открыть тебе, дуреха, глаза на твоего благоверного.
И выйдя с грациозностью хромой и старой лани из мокрого плена, ну, хоть отогрелась и на том спасибо, приблизилась вплотную к парочке. Не знаю, откуда у меня взялось столько наглости, но все эти перемещения давались нелегко, и я ужасно устала, поэтому выслушивать чьи-либо упреки в свой адрес пока не намерена!
– Можно ли позаимствовать одежду и полотенце, потому что ужасно неприятно стоять в мокрой одежде. А пока ваша дама сердца или чего там побежит быстренько и все необходимое соберет, я поговорю с вами, уважаемый.
Девчулечка не сопротивлялась и быстренько ускакала в комнату за всем необходимым. Я же переела холодный, как само сердце Валентина, взгляд на мужчину и чуть было не задушила собственными руками.
– Как тебе спиться по ночам? Кошмары не мучают или ты совесть свою обменял на пирожок еще в первом классе?
Оторопь у него в глазах прошла мгновенно, но мне это только и надо было. Я хотела, чтобы все услышанное он воспринимал в адекватном состоянии.
– А ты кто такая? И о чем ты вообще говоришь? – он резко развернулся в сторону комнаты и прокричал туда властным голосом. – Надя остановись! Этой ненормальной не нужна одежда, ей сейчас скорая потребуется.
Он засучил рукава своей идеально белоснежной рубашки, намереваясь таким видом оказать на меня психологическое воздействие. Ну что ж… Сам напросился. Я повела бровью и ему резко стало нечем дышать. Я хмыкнула и из носа, глаз и ушей тоненькой струйкой просочилась кровь.
– Еще раз попытаешься остановить меня и сдохнешь тут же. Понял? – прорычала я, сама на себя становясь не похожей. Я чувствовала его страх у себя на языке, меня пьянило чувство вседозволенности и это и впрямь было головокружительно.
– Наденька, посмотри в окошко, пока взрослые будут разговаривать, а когда надо будет, подойдешь ко мне. – я говорила ласково, проникновенно, с такой нежность, словно она моя дочь. Воздействовать на людей и впрямь легко, если знаешь на что давить. А я знала, потому что видела сквозь них самих, до самой души. И хоть я потеряла свою, отдав ее тьме, я приобрела несомненно больше, в конце концов я всего лишь биологическая оболочка, не более.