Сглотнув неприятный ком в горле, я постаралась не расплакаться при нем и спокойно, как мне показалось, уточнила:
– И что же там изображено?
– Оно волосами прикроется и ничего видно не будет, а потом, когда ткань зарубцуется, сможете иссечь лазером. Это плевое дело для любого хирурга! – продолжал лепетать он испуганно.
– Доктор! – обратилась я к нему чуть громче, чем хотелось и при это не сводя взгляда. – Я хочу знать что эти изуверы сделали со мной.
– В общем, там два скрещенных меча вокруг девушки вроде бы. – стараясь придать своему голосу легкость ответил он, но взгляд все же отвел.
– Точно мечи? Быть может змеи? – срывающимся голосом спросила я, а сама пропустила удар сердца, так как уже знала ответ на свой вопрос.
– Да. Вполне может быть и так. А что? Вам это о чем-то или о ком-то говорит? – подозрительно поинтересовался он.
– Нет, просто чего еще ждать от этих зверей?
– Ну, что вы так! Главное, что вы живы и вполне здоровы. Другим так не повезло.
– Да. – согласилась я и понуро опустила голову. – Другим так не повезло.
– Старайтесь не задерживатся здесь после выписки, здесь очень придирчивая публика и боюсь встреча с ними для вас сейчас, в таком состоянии будет губительна. Я вам как друг говорю.
Он похлопал приятельски меня по плечу и вышел из палаты оставив наедине со своими грустными мыслями. «Любят они тайны нагнать, а мне сиди и бойся тут!» – подумалось мне, а затем мои мысли взяли совсем другое направление. Я подумала о Грише и других жертвах.
Сейчас, после всего того, что выпало мне на долю, я даже и не знаю, кому из нас повезло больше, но тогда конечно же так не считала. Я осталась жива! И это прекрасно. Здорова ли я? Нет, ни физически, ни психически. Вообще не представляла как буду жить дальше с грузом воспоминаний. Забыть такое невозможно, хоть я и не присутствовала при этой резне, но мне хватило увиденного, чтобы понять и прочувствовать ту боль утраты, которую пришлось перенести перед смертью этим несчастным. А запах крови и содержимого человеческого тела? Разве такое забудешь? Разве сможешь проходить по рынку или по отделам с мясом и спокойно вести себя, как ни в чем не бывало? Это вряд ли. А он говорит, что я должна быть благодарной?!
Меня клеймили как жвачное животное, поставили свою метку, чтобы не потерять в толпе, чтобы я не вздумала прятаться и всегда несла в памяти – они знают все, они выбрали тучную коровку и совсем скоро поведут ее на убой. Вот только коровка не собирается покорно выполнять задуманное. Зря он обратился к генеалогу, я знаю о его предках все, значит и о нем самом узнаю в скором времени, а потом заставлю ответить перед лицом закона за все эти зверства. С такими воинственными мыслями я вышла из палаты и направилась туда, куда и собиралась – в туалет, и на все взгляды и попытки остановить, награждала такой тирадой, что они пасовали передо мной, зашиваясь к себе на пост. Вот там им самое место! А я собираюсь уйти отсюда как можно скорее. Мне еще надо было предупредить родителей, чтобы они ни в коем случае не надумали навестить меня, и поговорить с подругой, которая, конечно же, могла даже не заметить моего отсутствия, но я искренне верила, что ошибаюсь, и она сможет поддержать хотя бы морально. Ведь без друзей тяжело, а когда еще и близкие далеко, то совсем невыносимо.
Как только я получила документы на руки, тут же забрала сумку с пожитками и прямо в ночнушке спустилась в холл, повезло, что она не просвечивала, а то от стыда сгорела бы там заживо. Быстро вызвала такси, чтобы наконец покинуть эти неприветливые стены и прижалась к холодной стене, чтобы перевести дух, ведь головокружение в купе с тошнотой заставляло ощущать незащищенной, а учитывая тот факт, что я была практически голая на виду у незнакомых людей и это не считая таксиста, дай Бог, чтобы попался интеллигент, чудо, что до сих пор не упала в обморок. Странно, за весь свой немаленький жизненный срок, так ни разу и не лежала в больницах, даже с обыкновенной простудой. Можно считать это моим первым опытом, и я явно не горю желанием его повторять. Что касается постояльцев, о которых так пеклись медсестры, то мне не повстречался никто. Это сейчас знаю, что надо было дождаться ночи, чтобы эти нелюди выползли из своих нор, но тогда мне это известно не было, к счастью, чего уж скрывать.