– А ты многое успела изучить.
От этого голоса у меня внутри что-то оборвалось, есть перехотела тут же. Валентин, собственной персоной. Мне и оборачиваться не надо было, я бы узнала его из тысячи людей. Но что он тут делает? И видел ли он мои переодевания?! Как-то инстинктивно поправила платье, которое так некстати открыло бедра, и очень быстро пожалела, что не решилась надеть белье. А ведь могла бы и догадаться, что в покои, предоставленные орденом могут вламываться все его активные участники.
– Не все, но я могу. – «обрадовал» меня он и еще раз хмыкнув, спустился по лестнице.
С каждым его шагом, мое сердце делало стук все отчетливее, и уже к концу лестницы, я могла поклясться, что содрогалась всем телом. Стало необъяснимо жарко, а нервозность только усилилась. С одной стороны, хотелось вцепится ему в горло, чтобы больше не слышать этого голоса, полного истомы, а с другой стороны, хотелось снять платье и сделать все то, что я намеревалась сделать с незнакомцем из сна. М-да, дилемма, а еще думала, что могу контролировать себя.
– Нет, не можешь. – все также издевательски ответил он моим мыслям и тут я не выдержала, осмелившись взглянуть ему прямо в глаза.
Ой, мамочки! Утонула в лазурной воде этих глаз без остатка, почувствовала, как она волнующе касается моего тела, обволакивая и унося куда-то далеко. Больших усилий стоило мне оторвать взгляд от него и переключить внимание на губы, которые растянулись в ухмылку победителя. Черт! Ненавижу!
– А вот у меня ощущения другие. – внезапно обиженно заявил он и сделал одно резкое движение, оказавшись в столь опасной близости от моего лица, я только успела вдохнуть, а сил на выдох уже не было.
– Ты… Ты опять залез ко мне в голову. – медленно произнесла я, стараясь при этом контролировать свое сердцебиение, удар за ударом.
– Моя работа такая. Обо всех постояльцах ордена я узнаю незамедлительно, наш Филипп очень хитер, скрыв тебя под чужим именем, но для меня ты все равно ощутима даже если сама этого не желаешь. Достаточно было дождаться твоего сна и вот я рядом. Ты рада? – между прочим заметил он, а я чувствовала, как расширяются мои зрачки, предательски отвечая на его вопрос.
– Нет. – соврала я, но глаза не поднимала, чтобы не умереть от одного только взмаха этих ресниц.
– А ты молодец! Заключила такую выгодную сделку. Сколько наследников ты должна ему родить? – прошипел рассерженный лорд, а я не поверила такой быстрой смене настроения и даже откинулась на руки, чтобы не вдыхать аромат его парфюма с легкими нотками цитрусовых и пряностей.
– Молчишь?! – взревел он, а я от страха еще больше закрылась, даже губы поджала, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. – Так вот знай, что я сделаю все возможное, чтобы ты умерла от моей руки и будь уверена, что я всегда выполняю свои обещания.
Слезы предательски потекли по щекам, выдавая мой страх за собственную жизнь. Еще крепки воспоминания о расправе над беднягами и лицо той женщины, когда я не откликнулась на мысленный приказ этого темного и он решил выместить свою злобу убив несчастную на глазах детей.
Прикусив губу, я старалась держать лицо до последнего, но, когда он подхватил меня на руки, разрыдалась в голос. Просить его о пощаде не стану, даже если буду умирать медленно. Это решила еще по прибытию сюда. Гордость то немногое, что осталось у меня.
Но и убивать меня не спешили, просто уложили на кровать, накрыли одеялом до самых ушей, потрогали лоб и приказали:
– Спать! Юридические тонкости обсудим позже.
Уже на границе сознания я почувствовала пустоту в комнате. Он ушел, и я не могла ответить себе честно рада ли этому обстоятельству. Ненавижу и его, и эту планету, и себя! А дальше был тревожный сон без сновидений. И на этом спасибо.
Глава 8 "Случайности неслучайны..."
–
Глава 8 «Случайности неслучайны…»
Проснулась я неизвестно во сколько, зато с уже испорченным настроением. От слез глаза немного припухли и больше походили на вареники, нежели на прекрасные очи пленницы. Такое бывает, если выпить много жидкости или выплакать несметное количество слез. Вся подушка еще была влажной, а настроение стремительно из плохого менялось в очень плохое. Стоит вспомнить только его наглую ухмылочку, угрозы в мой адрес и одним предметом интерьера, а именно вазой, стало меньше.