– Ну, и дурак. – все также спокойно ответил тот. – Я не трогал Наталью, а про медальон нам надо поговорить наедине. – и на последнем слове сделал ударение.
– Может вы исчезните?! – решила разрядить царившее напряжение. – Эту безделушку я нашла среди книг! И вы оба меня утомляете. Во-первых, не вежливо в присутствии той самой «шлюшки» – тут я показала мнимые кавычки руками. – говорить о ней же. А во-вторых, вы оба мне противны до безобразия!
Вы думаете бравада?! Не-а, я просто так сильно перегрелась в этой чертовой ванне, а может испугалась тьмы, которая напомнила мне туннель, что начала бредить, а потом, как в лучших мыльных операх, рухнула в обморок, расплескав воду на пол. Даже для сильного человека есть предел возможностей, что уже говорить обо мне?
Глава 11 "Пришла беда - отворяй ворота!"
Глава 11 «Пришла беда – отворяй ворота!»
Если так и дальше пойдет, то мне понадобиться помощь специалистов, потому как с нервами шутки плохи. И тот факт, что я вот уже который раз к ряду теряю сознание говорит вовсе не в мою пользу. Как и многое, что произошло после знакомства с треклятым Валентином, этот обморок отдавал привкусом крови и липкого ощущения страха. Еще бы! Я впуталась во что-то настолько серьезное, настолько разрушительное, что могу пострадать и сама. Хотя, если взглянуть на это с другой точки зрения, то какой у меня был выбор? Как я поняла хранителя, то открыть портал в тайне, да еще и без участия всех принцев во главе с королем попросту невозможно, а значит я в глубокой кхм… заднице что ли.
Мысли летели со скоростью света, обгоняя друг друга, заставляя беспокойно морщить нос, словно в комнате дурно пахло. Стоп! До меня внезапно дошло, что накануне я все же свалилась прямо в ванне в обморок при свидетелях!
Открыв сначала один глаз, я оглядела комнату на предмет вышеупомянутых свидетелей. Вроде было пусто, свет приглушен, а в комнате подозрительно тихо. Я открыла второй глаз и задышала часто, словно воздух из меня выкачали.
– Уже очнулась. – раздался такой тихий, я бы даже сказала интимный шепот за спиной, а затем меня обняли и подтянули к себе ближе.
Хотелось ли мне вскрикнуть?! Да, черт их раздери! Я точно знала, что это был Филипп, потому что запах его парфюма навсегда врезался в мою память той ночью, когда он обманом подсыпал мне снотворное и уволок в эту обитель зла! А теперь этот, простите, нелюдь так собственнически обнимает меня, словно ничего такого не произошло, а мы давным-давно любовнички.
Так хотелось многое ему сказать, в особенности на простом русском, даже язык зачесался, но вместо этого я, памятуя о его дурных наклонностях, попыталась тихонько отодвинуться, чтобы затем и вовсе сбежать куда подальше. Кряхтя и матерясь в полголоса, я скинула с себя его руку и даже отодвинулась на пол корпуса, когда он внезапно подскочил, снова схватил своими лапищами и перевернул на спину, чтобы грозно свеситься надо мной, держа руки по обе стороны от моей головы.
– Ну, что же ты, милая? Куда-то собралась?! – в его голосе было столько яда, что, казалось, он просачивался сквозь воздух, впитываясь в мою кожу и обжигая ее.
Я старалась не смотреть ему в глаза, теперь-то была уязвима без медальона, а стать снова той безмозглой куклой желания у меня не было.
– Что вы делаете? – робко поинтересовалась я. После долгого сна мой голос звучал как-то слишком жалко, хотя и испуг никуда не делся.
– А разве ты еще не поняла? Мы с тобой сейчас будем заниматься сексом, как настоящие любовники. Ведь мы же любовники? Ты сама говорила Валентину.
Не знаю точно отчего именно у меня сперло дыхание, но фразы, которыми я собиралась одарить этого ненормального навсегда застряли в горле, не давая и шанса на оправдание. Неужели он и впрямь сейчас изнасилует меня? Неужели они вообще обсуждали меня?! И что такого эти двое успели нафантазировать себе?
Господи! Как же мне стало страшно! Я словно окаменела, голос предательски задрожал, а слезы сами по себе скатились по щекам к ушам. Неужели все сейчас произойдет? Нас разделяло обыкновенное одеяло, но под ним-то ничего не было! Вот в чем ужас всей ситуации. То есть ему достаточно одного ловкого движения, и я окажусь в куда менее выгодном положении, чем сейчас, а ведь его угроза в мой адрес звучала отчетливо.