В раздумье я подошла к столу и присела на один из подвернувшихся стульев. Валентин говорил, что испытание будет сложным, но ничего сложного пока я не увидела. Или… Ну, конечно! Я же не могу перемещаться, то есть я знаю как это делать, но никогда не начинала тот процесс. Так! Выбраться похоже не получиться, на столе нет ни еды, ни питья, а это значит, что если я не найду способ выбраться отсюда, то скорее всего умру от обезвоживания. Конец испытания ясен, он случится всего через двое суток по их летоисчислению. С этим определились.
Внезапная боль, протекшая скользкой змеей от самых ног до макушки, отвлекла от моих размышлений. Что-то явно укусило меня за лодыжку, не смотр на сапоги, которые я додумалась надеть. Достав одним молниеносным движением кинжал из ножен, я нагнулась, чтобы наказать обидчика и застыла в полном непонимании. Это действительно была змея, но не обыкновенная, покрытая мелкими чешуйками и раздвоенным языком, а полностью мраморная змейка, которая пряталась за ножкой стула, точнее была ее украшением.
– Ах ты, негодяйка! – прорычала я, стараясь растереть место укуса. Она смотрела на меня не мигая, но я чувствовала ее жизненную силу. Действительна тьма есть у всех, даже у животных. С досады я ударила ее рукояткой кинжала по голове, и она на глазах рассыпалась в мелкую крошку.
Я попыталась было поднять ногу, чтобы снять сапог и осмотреть место укуса, но нога не послушалась. Тогда я попыталась поднять ее руками, но не преуспела в этом, по ногам медленно, но уверенно расползался холод. Что-то было не так. Обычно место укуса всегда горит от боли, особенно если это яд, он медленно убивает все нервные окончания в мышце, атрофируя ее и заставляя ткани разлагаться в питательный обед для змейки, но здесь и сейчас я ощущала ледяной холод, и он поднимался все выше и выше.
– Интересно… – произнесла я вслух, как и в обычных стрессовых ситуациях, я концентрировалась на известных мне фактах, чтобы абстрагироваться от нависающей угрозы.
Медлить было нельзя, и я не додумалась ни до чего более простого, чем распороть материал сапога, чтобы таким образом добраться до места укуса, но лучше бы я этого не делала, честное слово!
– Нет! Не может этого быть! Это какая-то галлюцинация! – кричала я в пустоту обеденного зала будто могла быть кем-то услышана.
Нога до середины голени превратилась в самый настоящий мрамор, холодный и бездушный, как и сама хозяйка яда, которую я убила несколькими мгновениями ранее. Это что же получается?
– Ненавижу всех вас! – прокричала я все в ту же пустоту, в тайне надеясь быть услышанной пусть и предсмертном крике. Стоп! Я же не могу умереть.
О, как! Получается у меня был выбор: превратиться полностью в мрамор и застыть красивой статуей или разбить ударом кинжала свою собственную ногу, как это я сделала со змейкой и тогда останусь жить, но без ноги, потому что она вряд ли вырастет, я же не супергерой, который может отрастить себе новую ногу.
Нет, я не могла так поступить, но и оставаться живой статуей мне тоже не хотелось. Необходимо было найти еще и третий способ, по правде он был, только я не знала смогу ли. Тьма. Все дело было в ней. Я понимала, что испытание каким-то образом будет связано с подчинением и приношением жертвы тьме, которая в свою очередь укроет меня под своим покрывалом, но, одно дело перемещаться по ее сосудам, а другое дело воззвать к ней прямо здесь и сейчас, причем судя по состоянию ноги, сделать это необходимо было в кратчайшие сроки, а иначе не видать мне спасения.
Вместо того, чтобы судорожно вспоминать прочитанное мною ранее, я по какой-то причине вспоминала супергероев, которые в сложной ситуации, когда критический момент вот-вот должен был оборвать жизнь, концентрировались на себе и взывали к своим суперспособностям. А что? Это хоть какой-то план действий, все равно лучшего сейчас мне не придумать.
Тем временем холод расползался все выше, практически перейдя на бедро, вместе с холодом приходила и боль, словно тысячи маленьких, но острых иголок вонзались под кожу раз за разом, не оставляя сил на рациональное мышление.