Толпа, оттесненная к самой дальней стене, находилась в предвкушении, кто-то смеялся, кто-то перешептывался о своих делах и будущих ставках, но несомненно все ждали меня.
Я почувствовала призыв правителя, который приказал явится к ним на балкон, откуда все принцы будут наблюдать за действом, но мои ноги отказывались совершать хоть какую-либо работу. Попросту говоря меня сковал ужас. Как меня воспримут те, с которыми я проделала долгий путь в плену, но смогла увернуться от пули? И как примут те, чьим хозяином я стану? От вариантов кружилась голова, а от перспектив скручивало живот.
Нет, все-таки хорошо, что я не успела поужинать, а иначе точно не сдержала бы рвотного позыва. Да и как мне явится в одном разорванном сапоге, с зареванным лицом и с беспокойством в глазах? Кто поверит мне? Да, я сама в себя бросила бы камень.
Я попыталась сосредоточиться на Валентине, который безучастно взирал на толпу. Неужели его не заботит судьба этих жертв? Или он настолько знает дальнейший ход событий, что просто потерял всякий интерес к происходящему? Тем не менее мне необходима была его помощь, так как явится в таком виде к правителю сверх неприличия, а в новом статусе еще и оскорбительно.
– Ну, где же ты бродишь во тьме?! – разнервничалась я, когда мои труды осыпались прахом. Валентин не отзывался.
Я чувствовала его, но никак не могла дотянуться, как будто мне что-то мешает, заслоняет от него. Эдакая невидимая стена отделяла меня от него. Я попыталась пробить ее, но заработала лишь головную боль, я попыталась обойти ее, пригнуться, перепрыгнуть, даже просто постучать, но ничего не выходило. Она по-прежнему была на месте, отделяя его от меня.
И тут позади раздался неприятный, но до боли в сердце знакомый голос. Это был Филипп.
– Наша малышка разгневала правую руку правителя?! Ах, милые бранятся, только тешатся! – его голос проникал в меня сквозь тьму, резонируя в ушах, отдаваясь боль в легких при каждом вздохе.
– Отойди от меня! – прошипела сквозь зубы я как можно воинственнее. – Теперь мне нечего тебя опасаться. Я такая же, как и ты, поэтому не трать попусту и мое, и твое время.
Конечно я бравировала, потому что у него опыта, да и подлости в разы больше, чем у меня. А еще я очень сильно переживала из-за этой долбанной стены, которая разделяла меня с Валентином. Неужели он тогда при перемещении говорил правду, что пройдя это испытание для нас все измениться?
Филипп не собирался так просто отступать, продолжая насмехаться надо мной.
– А такая маленькая, но грозная девочка попросила у тьмы желаемое? Она подарит, только попроси.
Я посмотрела на него с недоверием. Казалось, вся его сущность обволакивала меня, как змей у первозданного дерева, искушая первую женщину. Недовольно хмыкнув, я попробовала сосредоточиться вновь на пробивании этой долбаной стены. Но сделать это оказалось очень сложно, ведь где-то в глубине души клокотала ярость. Я не знаю почему, но все чувства обострились, инстинкты словно взяли верх над разумом. С этим предстояло что-то сделать, если я так реагирую на обычное подзуживание, то что станет со мной при серьезном испытании?
– Я не могу явиться в таком виде! – в конце концов сдалась я, и обратилась к Филиппу, точно зная, что он слышит меня.
– Вот зачем тебе Валентин! Он твоя персональная нянька! А я уж подумал и впрямь существует связь между вами двумя. Ну, что ж… Я могу тебе помочь.
– А взамен ты что попросишь? – не растерлась я и тут же решила уточнить, зная с кем имею дело. – Ну, не думал же ты, что я так быстренько соглашусь на твою помощь? Я же не совсем глупышка.