Глашатай вызывал по одному пленному и начинался торг за его душу и тело. Я не вникала, стараясь придумать желание, которое не даст особых преимуществ оставшимся принцам, но даст преимущество мне.
Нам подносили напитки и закуски, к которым я осталась безучастна. Странное ощущение сюрреализма никак не выходило у меня из голов. Пока моих соотечественников продают на рынке рабов, я нежусь в удобном кресле и мне приносят закуски. Это ужасно неправильно.
Я перевела взгляд на Валентина, который, как оказалось, не сводил с меня своего внимательного и проницательного взгляда. Я изобразила некое подобие улыбки, но была удостоена лишь слегка нахмурившимися бровями. Вот тебе и весь ответ, что может быть красноречивее?
– Правда они прекрасны? – обратился ко мне рядом сидящий принц Джейкоби. – Совсем скоро торги пройдут, и мы сможем в полной мере насладиться криками и мольбами.
– Простите?! – с едва сдерживаемым ужасом переспросила я. – Вы сказали их будут пытать?
– Конечно. – присоединился к нашей беседе Филипп, чтобы его на орехи разорвало. – А потом кровь их должна будет заполнить вон тот сосуд, на жертву Тьме!
Я перевела взгляд в ту сторону, куда указывал этот недостойный и ужаснулась! Это же совсем не сосуд, а некое подобие чана литров на сто, не меньше! Ужас. Они все умрут здесь и сейчас.
– Вы чем-то обеспокоены? – раздался участливый голос правителя невдалеке от меня. Видимо, разговор и впрямь был интересный.
– Да нет, просто интересуюсь подробностями. – и отчасти это было чистой правдой. Я не знала подробностей и теперь узнав их, совсем не хочу видеть это собственными глазами.
Правитель посмотрел на меня своими проникающими в самое сердце взглядом и внезапно хмыкнув, поинтересовался
– А желание вы выбрали? Я уверен, оно будет необычным.
И так хитро посмотрел на меня, что я даже растерялась, позабыв о своих печалях. Ровно до того момента, как я не услышала протяжный человеческий крик. Вздрогнув всем телом, я перевела стеклянный взгляд к сосуду и увидела, ка кон начал медленно заполняться.
Толпа одобрительно заулюлюкала, и тут ударила музыка, послышался топот ног в середине зала, где раньше находился помост с глашатаем и рабами, а сейчас лишь до блеска отполированный паркет. Бал набирал обороты.
Я старалась не смотреть на сосуд, который, я уверена, наполнялся с завидной регулярностью, а просто упрямо раздумывала над желанием. Пока не услышала среди всей этой вакханалии звуков знакомый напев. Именно его я слышала той холодной ночью в амбаре, когда нас еще не доставили к имению Филиппа. И он мне напомнил о доме и о тех прекрасных вещах, которые мне посчастливилось пережить на Земле.
Вот тогда-то я и совершила, наверное, одновременно и самый хороший поступок в своей жизни и самый ужасный.
– Я хочу перемещаться сквозь пространство на планеты, где есть жизнь.
А потом раздался гром прямо надо всеми принцами, и я провалилась в бездну беспросветной тьмы.
Бывает приземление мягкое в объятия любимого человека, бывает смертельное, когда парашют на высоте не раскрылся, а бывает еще и бодрящее приземление, когда ты в одних слаксах и рубашке падаешь в метровый сугроб где-то в лесу. Бодрости полные штаны, как говориться!
Я вскочила, отряхивая с головы и плеч уже начавший свое мокрое дело снег и постаралась выбраться из зарослей орешника, в который каким-то чудом упала. Оглядевшись по сторонам и никого не встретив расстроилась еще больше. Занесло меня неведомо куда, да еще и без верхней одежды, а это чревато как минимум насморком, а как максимумом еще и воспалением легких, так себе перспектива.
Да и куда идти было непонятно, понятно было другое – все растения были мне знакомы, а на небе всего одно небесное тело – Солнце. День хоть был и ясным, но очень морозным сама не заметила, как начала стучать зубами и дрожать.
Должно быть от холода?! Да где там! Я дрожала от разрывающей изнутри радости – я была дома, у себя на планете! Правда, не ясно где именно, но точно на Земле. И плевать, что вот-вот превращусь в ледышку, главное, Я ДОМА.