Я не заметила, как начался священный бой, не следила за тем, кто проиграл и кто победил, пребывая в подобие транса. Мне не за кого болеть, я знаю исход поединка. Лишь отмечала про себя, как время от времени падает один из воинов, и земля, уже коричневая от пролитой ранее крови, получает новое подношение кровавому богу.
Я очнулась, когда толпа гудела, приветствуя нового победителя. Сфокусировав взгляд, увидела большую гориллу — тотем Фериса. Сейчас ее тело корежило, ломая кости и выворачивая суставы, менялся облик с тотема на человеческий. Но он не успел закончить свой оборот, как голова еще гориллы, отделенная от тела, упала на землю, подкатившись к ногам так неуловимо похожего воина из моего сна.
Толпа умолкла.
— И это бой во имя Кровавого Бога? — знакомый голос прокатился по площади, но теперь он не разжигал страсть, а звенел металлом. — И это победитель? — он ткнул окровавленным мечем в сторону обезглавленного тела. — И как давно победитель священного турнира может купить мой дар за кучку золота?
«Его дар?» — удивилась я.
Толпа пришла в движение, начались роптания.
— Ты?! — взревел вождь, чьего сына только что обезглавили. — Кто ты такой? Как посмел напасть на победителя и избранника самого кровавого бога?! — орал он.
— Моего избранника говоришь, — голос звучал нарочито мягко, отчего кровь в жилах стыла, окутывая тело бессознательным страхом. — Кто Я такой? — неуловимое движение рукой, вождя постигла участь сына.
При этих словах глаза стоявшего мужчины стали кроваво-красными, а тело его окутало туманом цвета крови. Увидев и осознав, наконец, кто перед ними, все присутствующие упали на колени и опустили головы, не смея поднять глаза.
— За то, что превратили священные бои в посмешище, все ваши последующие войны будет сопровождать Богиня Страха! И не видать вам победы, — голос звучал подобно грому, — пока не родится новая жрица, и ритуал не будет проведен согласно всем традициям!
— А тех, кто возомнил себя выше богов, — продолжил Кровавый Бог, — постигнет кара, и будут ходить по земле они, да не будут живы они, и душа не покинет тела мертвого, пока дева моя не простит вас.
С этими словами он подошел ко мне и протянул руку. Я стояла не шелохнувшись и, кажется, не понимала, что происходит.
— Ты моя, — сказал он мягко, даже с нежностью. От этого голоса я отмерла и посмотрела на протянутую им руку. — Помнишь, вчера ты согласилась быть моей навсегда?
Я робко улыбнулась и решительно вложила свою ладошку в его широкую мозолистую руку, ощутив кончиками пальцев сеть шрамов, которые сейчас были не видны.
«Это все-таки он», — подумала я, счастливо улыбаясь и стоя в кольце его теплых и нежных рук. Я подняла глаза и увидела радужку цвета черешни, в центре которой чернел зрачок хищника, но такой родной и желанный, что я сказала:
— Твоя.
Конец