Когда я подошла к телу, слезы уже текли из глаз, а сквозь зубы прорывался тихий вой девушки, которая не могла смотреть на то, как дрожащие руки вытаскивают папку из под тела на горе трупов.
Слабый никогда не сможет ее взять. А я смогла.
— Я сделаю все, что мои солдаты не погибли напрасно… — отвернувшись, прошептала я, не сдерживая слезы. — Моя страна победит…
Где-то над головой светлеет та самая маленькая щель в окне, словно тот свет, который ведет сквозь самые тяжелые испытания. Голова кружилась, каждый вдох обжигал неистовой вонью смерти и лишал кислорода.
Но каким-то образом ноги брели обратно по этому месиву, а когда я встала на каменные плиты, я не заметила как в руках появился пистолет с сигнальными ракетами.
Прицел. Выстрел. Перезарядка и снова выстрел.
Соревнования закончились.
А вот мои войны еще ждут меня впереди.
Только после взрыва сигнальных ракет, я поняла, что яма на самом деле неглубокая. Метра три с половиной максимум. Но из-за действия трупной вони голова уже не соображала, как отсюда выбраться. Меня трясло, как сумасшедшую, и руки совершенно не могли уцепиться ни за один шершавый камень.
Как вдруг в лицо ударил яркий луч фонарика и я узнала голос Ридиена.
— Лиззи?!. — в ужасе почти взвыл он.
Я лишь отчаянно всхлипнула и не сопротивлялась тому, что, не теряя ни секунды, он начал поднимать меня на веревке, словно мешок с костями.
Неожиданно силы закончились и воля ослабла настолько, что едва я оказалась снаружи, то зарыдала в полный голос. Не сдерживаясь и не думая о том, как позорно выгляжу со стороны умываясь соплями. Что чужой человек прижимает мое лицо к своей шее и сдавленно шепчет мне на ухо:
— Все закончилось… Малышка, все уже хорошо…
Возможно, он меня куда-то нес, потому что я вцепилась в него руками, ногами и завывала как ребенок, не в силах ни успокоиться, ни остановиться. Перед глазами так и стояла одна и та же картина, не дающая никак поверить, что я выбралась. Потому что даже ветер никак не мог прогнать тот невыносимый смрад, окутывающий меня этим облаком смерти.
Жуткой, грязной и совершенно беспощадной.
— Поплачь-поплачь, Лиззи… — выдохнул Рид мне в ухо, неся куда-то. — Тебе станет легче… Здесь никто тебя не услышит, а от меня никогда ничего не узнает…
Усадив меня где-то под деревом прямо на землю, Рид расстегнул мою провонявшую куртку и решительно отбросил ее куда подальше. И дышать и правда стало немного проще.
— Т-т-там… — дрожащим голосом с трудом выговорила я, указывая на темнеющий вдали крошечный черный провал в окне главного штаба.
Встав на колени рядом со мной, Ридиен обхватил мое лицо в ладони, чтобы я смотрела только на него и твердо сказал:
— Это не люди, — непоколебимо сказал он мне. — Слышите, Элизабет? Это было испытание на стойкость психики. Мы в учебном заведении — здесь не может быть настоящих трупов.
Мысли снова и снова возвращали ту самую картину, чтобы убедиться в том, что он говорит правду. Невольно я опять вцепилась в его шею руками, прижалась к горячему телу. Просто это был самый простой способ поверить, что я снова оказалась среди живых.
— Там оторванные руки, ноги и…
Обняв меня как можно крепче за плечи, Риден прижался щекой к моему лбу и тихим твердым голосом сказал:
— Лиззи, это старые манекены, залитые краской и вперемешку с тухлыми кусками свинины…
— Но…
Поглаживая меня по волосам и спине руками, он решительно замотал головой.
— Друг Падловича месяц назад предложил забрать даром на полигон манекены так как они сгнили у него на складе зимой…
— Но запах… личинки…
— Холодильник на кухне сломался неделю назад, — пожал он плечами. — Вот личинки на мясе уже и появились. Там же целый холодильный зал, чтобы кормить столько учеников.
Всхлипнув, я посмотрела ему в глаза и замотала головой, чувствуя как снова погружаюсь в истерику.
— Не врите, я же не дурочка… Там точно один труп был! Я папку… вытащила из его рук.
— Я сам загрузил и разгрузил два грузовика с куклами, Лиззи, — слегка улыбнулся мне молодой человек. — А когда сломался холодильник в хозяйственном корпусе, выносил ящики с пропавшим мясом. Меня же наказали… Обычно меня или бьют две группы парней по очереди, или я отправляюсь на исправительные работы по указанию Падловича.