настолько огромным, интенсивным, что на долгое, очень долгое время я просто
растворилась в нём.
Я забыла, что всё это опасно и противозаконно, что мне даже не нравился мужчина, с
которым я этим занималась. Что Корбин — вампир, с которым я никогда не смогу
иметь отношений. Когда он заставил меня кончить, мне просто хотелось прижаться к
нему как можно ближе, чтобы позволить соблазнительной силе удовольствия, которое
он подарил мне, стереть всё остальное, оставив только нас двоих.
Постепенно наслаждение спадало, а я всё лежала, тяжело дыша, по-прежнему
зарываясь пальцами в его волосы. Корбин наблюдал за мной с легкой улыбкой на
чувственных губах.
— Восхитительная, — прошептал он. Медленно, не спеша облизнул губы.
— Рада, что тебе понравилось. — Я почувствовала, что краснею. — Я никогда...
никогда не испытывала ничего подобного.
— Всё так и должно быть, с тем, кто действительно наслаждается процессом. — Он
оставил горячий поцелуй на внутренней поверхности моего бедра. — И то, что мне
как вампиру не нужно дышать, очень помогает, по крайней мере, моя челюсть никогда
не устанет.
— Верно, — усмехнулась я. — Ты, вероятно, мог бы заниматься этим всю ночь
напролет, не так ли?
— Зачем? — Сверкнул он глазами. — Ты бы хотела этого? Ты готова кончить снова,
Эддисон?
Я прикусила губу, чувствуя, что начинаю нервничать.
— Я... Я не думаю. И удивлена, что тебе удалось довести меня до оргазма.
— Здесь не только моя заслуга, — прошептал он, слегка улыбаясь. — Ты достаточно
доверилась мне и ослабила контроль.
Я вздохнула:
— Да, но ты заставил меня. Не могу поверить, что позволила тебе сделать это после
того, что случилось прошлой ночью. Я пообещала себе больше не оказываться в
подобной ситуации.
Корбин встал рядом с кроватью. Я подвинулась, освобождая для него место.
— Самое сложное — сдержать обещания, данные себе, — прошептал он,
поворачиваясь на бок, лицом ко мне. — Скажи мне, Эддисон, ты согласна нарушить
ещё больше обещаний?
— Какие обещания? — Я беспокойно заерзала. Мы лежали в постели лицом друг к
другу, и сейчас наш разговор весьма походил на интимный. Как бы странно это ни
звучало,
— Ну, я не знаю... — Корбин замолчал, скользя длинным пальцем по моему плечу и
вниз, по изящной талии, от чего я задрожала. — Возможно, обещания о том, кого ты
полюбишь. Кому доверишь своё сердце.
— Корбин... — Мои плечи напряглись, я ощутила давление в глазах,
сигнализирующее о начинающейся головной боли. Мы не можем говорить об этом
сейчас, просто не можем.
— Эддисон, — чуть усмехнулся он, от чего мое раздражение вновь вернулось, но всё-
таки я не смогла удержаться от ответной полуулыбки. — Нам не обязательно говорить
об этом сейчас, если ты не хочешь, но я хочу, чтобы ты кое о чем задумалась: когда ты
опустила щиты, я увидел тебя настоящую. И знаю, ты заботишься обо мне больше,
чем хочешь признать.
— Это... не правда, — прошептала я. — Я не знаю тебя.
— Ты знаешь меня как никто другой веками, — прошептал он серьезно. — Ты знаешь
меня достаточно хорошо, чтобы довериться мне.
— Это не так. — Я покачала головой.
— О, да. — Он вопросительно приподнял бровь. — Если ты не доверяешь мне, то
почему позволила использовать на тебе гламур? Если не доверяешь мне, то почему так
сладко кончала, пока я упивался твоим маленьким нежным естеством?
От этого возбуждающего, неприличного разговора я покраснела и заёрзала, отчаянно
стараясь сменить тему.
— Если говорить о том что ты использовал на мне гламур, — сказала я, отводя взгляд
в сторону. — Кто та девушка, которую я видела в твоём разуме? Та с волосами, как у
меня, что держала на руках ребенка и плакала?
Корбин вдруг неожиданно стал совершенно серьезным:
— Ах, она. — Он быстро сел и подтянул колени к груди. Положив одну руку на
колени, посмотрел на камин в другом конце комнаты. В нём сегодня не горел огонь,
лишь слабо мерцали в темноте несколько раскалённых углей. Мне показалось, что
Корбин стал вдруг очень печальным.
— Да, она, — сказала я и тоже села. Теперь затронув эту тему, мне очень хотелось
услышать его ответ.
Корбин вздохнул и очень надолго замолчал. И когда я уже не ожидала услышать от
него эту историю, он заговорил:
— Она была моей женой, некоторое время. Мы поженились за год до того, как я
переродился во тьме.
— Правда? — нахмурилась я. — Как это произошло?
— Меня обратили насильно, — мрачно ответил Корбин. — Вампирша, что сделала
это, тогда путешествовала, проезжала через то место, где я раньше жил, и я ей
приглянулся. Её не волновало, что у меня имелась молодая, прекрасная жена, в
которую я был отчаянно влюблён. Она хотела убить Джанет, но я не позволил, ну, как
не позволил, я умолял вампиршу не делать этого. На тот момент всего лишь
новообращенный всё, что я мог, — это ползать перед ней на коленях и умолять. В
конце концов, она согласилась сохранить Джанет жизнь.
— Так она... эта твоя госпожа... проявила сострадание? Необычно для вампира, —
прошептала я.
Бросив на меня взгляд, Корбин ответил:
— Сострадание не имеет с этим ничего общего, лишь извращенное чувство юмора
заставило её пощадить мою Джанет. — Он покачал головой. — Она даже позволила
мне регулярно навещать жену, хотя большинство новообращенных сразу же
заставляют отказываться от всего, что связывает их со старой жизнью.
— Я не понимаю, — сказала я. — Она оставила твою жену в живых и позволила тебе
регулярно навещать её. Какое здесь для неё веселье?
— Ты разве не видишь? — Корбин обернулся ко мне, на его лице отражалась горечь.
— Она знала, я не смогу сопротивляться желанию заняться с Джанет сексом, жажда
потрахаться у перерожденных во тьме усиливается во сто крат. Моя создательница
хотела посмотреть0 как я убью свою жену, "затрахаю и высосу" до смерти, как ты не
давно красиво выразилась.
Я прижала руку ко рту:
— Ох, нет...
— Не нужно так смотреть на меня. Моя любовь к Джанет оказалась сильнее похоти
новообращенного вампира. — Он вздохнул. — Потребовалось огромное
самообладание, но я мог заниматься с ней любовью, не убивая и не калеча её при этом.
Я покачала головой:
— Но... как?
— Прежде чем прийти к ней, я насыщал жажду крови, — мрачно ответил Корбин. —
Я высушил до суха многих мужчин, но не пролил ни единой капли крови моей
любимой. — Он приподнял бровь. — Ох, да, моя дорогая, я убивал много, много раз, хоть и делал это из-за любви, но всё равно убивал. Но боюсь по закону срок давности
по моим преступлениям давно вышел.
— По делам об убийствах нет срока давности, — прошептала я онемевшими губами.
Он насмешливо улыбнулся мне:
— Даже если их закопанные в землю останки за четыре века превратились в пыль?
Думаю, сейчас ты с трудом сможешь предъявить мне обвинения в убийстве.
— Возможно... — Я старалась не думать о всех тех людях, которых он убил. — Если
ты шел на все эти, хм, неприятности ради неё и смог быть рядом с ней, то почему
Джанет сейчас не рядом с тобой? Почему ты не связался с ней и не обратил её в
вампира?
— Моя создательница запретила мне это. — Он угрюмо смотрел на мерцающие в
камине угольки. — Она думала, это вопрос времени, когда я сорвусь и убью Джанет.
— Но ты не сорвался, не так ли? — спросила я тихо.
Корбин покачал головой:
— Я контролировал себя. Но потом случилось нечто неожиданное — Джанет
забеременела.
— Что? — нахмурилась я. — Но это невозможно. Вампир и человек не могут иметь
детей, даже если вампир в процессе смог удержаться и не разорвать человеческого