— Тейлор, нет! — Я была шокирована стремлением моей подруги покончить жизнь самоубийством, даже несмотря на ее обстоятельства. — Нет, ты не можешь так поступить. Даже не думай об этом.
— Почему? — Тейлор стерла слезы с лица, оставляя на щеках похожие на боевую раскраску кровавые разводы. — Я ненавижу свою жизнь. Смысл моего существования — служение Селесте, но, чтобы я не делала, она ненавидит меня. Она говорит, что я — худшая пародия на вампира из всех, что она когда-либо видела, и что я заслужила всё, что она со мной делает. А теперь… я просто ее шлюха, Эддисон. Ты ведь знаешь, я никогда не спала с кем попало, но сейчас у меня даже нет контроля над собственным телом. Меня может использовать абсолютно любой, если того захочет Селеста. Я не могу так больше жить. Лучше умереть.
— Ох, дорогая… — Я обняла ее, чувствуя, что мое сердце вот-вот расколется на части. — Мне очень жаль. Я так сожалею, — говорила я, пока слезы обжигали мои глаза. — Это все моя вина.
Тейлор слегка отстранилась от меня.
— О чем ты? Вовсе нет.
— Да. Я должна была остаться с тобой в ту ночь, а не идти на эту дурацкую работу.
— Ты не знала, что Селеста придет и призовет меня к себе, — тихо сказала Тейлор. — И даже если бы ты была там, то не смогла бы остановить меня.
— Смогла бы. Я бы связала тебя. Вызвала полицию. Сделала бы хоть что-то, — яростно говорила я. — Если бы только я была там. А теперь ты попала в эту ужасную ситуацию, и даже с поддержкой БАВ я…
— Ты ничего не можешь сделать, — спокойно закончила за меня Тейлор. — Поверь, Эддисон, я знаю тот мир, в котором живу.
— Если бы только мы могли получить какой-нибудь запретительный судебный приказ, — в отчаянии сказала я. — Найти кого-то, кто мог бы заставить ее оставить тебя в покое.
Тейлор покачала головой.
— Тогда тебе пришлось бы найти вампира, который намного сильнее Селесты и готов заступиться за меня, а это нереально.
Я знала, что она права. Вампиры, как львы, имели свою территорию и границы и, как правило, не трогали друг друга, если только не захватывали чужую территорию. В таком случае лучше было не стоять у них на пути, потому что вампиры не бьют в пол силы.
Но тут я вспомнила слова Тейлор: «Тебе пришлось бы найти вампира, который намного сильнее Селесты».
Насколько я знала, во всем штате только один вампир соответствовал этому описанию.
«О, нет… — застонала я мысленно. — Только не это. Только не он». Но ничего другого я придумать не могла. Выбора не было.
— Ты можешь остаться у меня на ночь… то есть на день? — спросила я свою подругу, но она отрицательно покачала головой.
— Нет, меня ждут через час. Селеста вообще не хотела отпускать меня, но у Родерика было несколько встреч, поэтому он не… пользовался мной. Думаю, она разрешает мне навещать тебя только потому что думает, что мне больно вспоминать свою прошлую жизнь.
— А это так? — спросила я.
— Мне было бы больнее, если бы я всё забыла. Ты, Эддисон — всё, что у меня осталось. Мама и папа отказались от меня, обозвали невестой Сатаны. И ты знаешь, что кроме тебя близких друзей у меня не было.
Я похлопала ее по спине.
— Мы останемся друзьями до тер пор, пока живы… — я вдруг вспомнила, что технически она не была живой, но не могла сказать «пока я жива, а ты мертва», так что просто пожала плечами. — Ну, ты поняла, что я имею ввиду. Не теряй надежду и не сходи с ума. У меня есть план.
Тейлор апатично покачала головой.
— Я ценю это, правда, но не думаю, что кто-то сможет помочь. Мне просто нужно… терпеть. Родерик уезжает через месяц. Может, после этого всё наладится. Если только Селеста не отдаст меня ему навсегда.
— Она этого не сделает. — Мое сердце от ужаса едва не выпрыгнуло из груди через горло.
Тейлор устало пожала плечами.
— Она может. Она может сделать все, что угодно.
— Я знаю, — сказала я, переполненная бессильной яростью. Это несправедливо, что моя подруга, только потому, что ее обратили в вампира, утратила свою личность, достоинство, самоуважение. Я надеялась, что примут хоть какие-то законы для защиты прав вновь обращенных вампиров, но люди до сих пор рассматривали вампиризм как добровольный выбор.