А затем случилось немыслимое — Родерик схватил кол и легко его вытащил. Он поднялся на ноги, и я видела, как заросла рана в его груди. Что за чёрт? Неужели ничем нельзя грохнуть этого мудака?
Поворачиваясь к Корбину, он засмеялся. Сначала задыхаясь, но затем, по мере того как его легкие исцелялись, уже гоготал во всё горло.
— Серебряный кол, — закричал он. — Это всё, что ты смог придумать? Считал, что сможешь убить меня этим? — И он бросил кол в Корбина, как спортсмен швыряет дротик.
Корбин на лету поймал его и развернул острием к себе. Увидев опасный серебряный наконечник настолько близко к его сердцу, я занервничала.
— Я знаю, что могу, — холодно ответил он.
А затем вонзил кол себе в грудь.
Глава 19
— Корбин! Боже мой, Корбин, что ты наделал? — ахнула я, когда он опустился на колени.
Теперь кол окрасился кровью Корбина, и, как и прежде, серебряные руны извивались и кружились вдоль чёрного древка, торчащего из его груди.
— Эддисон, — прошептал он напряженно.
— Нет! — Я бросилась к нему, не обращая внимания ни на Родерика, ни на исходящую от того опасность. — Нет! Ох, нет, нет, нет.
От ужаса на глаза навернулись слёзы. Эмоции затопили меня, сожаление за все жестокие слова, что мы наговорили друг другу, подавляющее горе от потери Корбина, гнев на себя, на то, что по собственной глупости отталкивала его…
— Нет, — рыдала я. — Нет, я не потеряю тебя, не могу!
Я потянулась к колу, торчащему из груди Корбина, хотела выдернуть его, но он отбросил мои руки прочь.
— Стой, — прошептал он. — Должно пройти… достаточно времени, чтобы напитать. Жизнь за жизнь…
— О чём ты говоришь? — потребовала я, смаргивая слёзы. — Что нужно напитать? Это? — Я прикоснулась к одной из извивающихся серебряных рун, и она в тот миг кольнула мой палец. — Ой! Эта хреновина укусила меня! Корбин, что, чёрт возьми, происходит?
— Это… было… необходимо. — Он покачал головой. — Не волнуйся… я… в порядке.
— Издеваешься? Ты вонзил чёртов кол в собственную грудь! Как, чёрт возьми, после этого ты можешь быть в порядке? — завопила я.
— Хорошо, — настаивал он и даже имел наглость улыбнуться мне.
— Какого..? — начала я, но сдавленный стон, донесшийся от Родерика, отвлек меня.
Я чуть не задохнулась, когда увидела, что происходит с инквизитором.
Родерик снова упал на колени, и, похоже, на этот раз ему стало совсем хреново. Его лицо, прежде бледное, превратилось в грязно-серую маску, вены вздулись по всему телу, извиваясь, как черви прямо под кожей. Я видела, как его глаза сначала покраснели, затем почернели и просто высохли — осыпались в прах. Родерик уставился на меня пустыми глазницами. Его кожа усохла — сморщилась и обвисла — а затем натянулась на черепе, и он стал напоминать чёртову мумию из фильма ужасов.
Казалось, всё его тело раскрошилось, почти мгновенно сгнило и сморщилось, словно в фильме показывали быстрый процесс распада. Когда наконец-то всё закончилось, от Родерика не осталось ничего, кроме кучки сухой шелухи на полу да копны серо-коричневых волос, торчащих из черепа, обтянутого высохшей кожей.
От страха и ужаса я не могла отвести взгляда от останков Родерика, пока не пришла в себя от тихого звука, донесшегося от Корбина.
— Корбин?
Посмотрев вниз, я увидела, что он вытягивает из груди кол, так же как это делал Родерик. Что происходит? Разве эта хреновина не должна убивать? Или же я просто не поняла, каким образом она действовала? Я смотрела на него и не верила своим глазам — чёрно-серебряный кол, который Корбин вытащил из своей груди, стал абсолютно гладким. Корбин отложил его в сторону. Серебряные руны полностью покраснели и перестали извиваться, теперь напоминая вялых, накормленных змей.
Под моим взглядом дыра от кола в груди Корбина мгновенно заросла, так же как перед этим у Родерика. А затем Корбин встал с пола и улыбнулся мне, как будто ничего не случилось. Как будто он не пытался убить себя на моих глазах минуту назад.
— Вот, видишь, дорогая? — спросил он. — Всё хорошо, я в полном порядке.
Я вздохнула и покачала головой.
— Но… как? Я не понимаю.
Корбин подмигнул мне:
— Тебе и не нужно. С Родериком покончено, только это имеет значение.
— Нет, не только это.
Я встала, проигнорировав руку, которую он протянул мне, желая помочь подняться.
— Эддисон, — начал он успокаивающе, но я подняла руку, останавливая его.
Раньше, думая, что он покончил с собой, я пришла в ужас, едва не умерла от горя. Сейчас я просто обезумела.