Я молча встал, взял ее на руки и унес в нашу спальню.
Вскоре все мои девочки разъехались, и я остался наедине с самим собой. Зная, что дома меня никто не ждет, я часто, чуть ли не каждый день, допоздна задерживался на работе. Поиски архивных данных о вампирах возбуждали меня и заставляли забыть про сон и еду, я буквально заставлял себя попить чая с бутербродом и немного поспать прямо здесь, в Архиве. Я забросил прежние свои поиски, но, к сожалению, ничего нового найти пока не мог. На самом деле, сообщений о вампирах было множество. Чаще всего они носили летописный характер — где, когда и сколько людей погубили вампиры, сколько вампиров погибло в схватках с магами, какие заклинания применялись и какие потери были среди мирного населения. Я систематизировал эти данные в одну таблицу, получилось довольно познавательно, но из нового почти ничего. Оказалось, правда, что во времена Великого Переселения Народов, когда волны скифов, сарматов, гуннов, мадьяр, татар и прочих племен волнами накатывали из азиатских степей на Европу, существовала и обратная волна. Волна вампиров с Запада на Восток. В столкновениях между собой, как не странно, всегда побеждала дикая степная сила и менее цивилизованные отряды неизменно отбрасывали вампиров на прежние позиции, вот почему в России они появились намного позже, чем, скажем, во Франции, уже во времена Василия III. Был, правда, очаг вампиризма в Хазарском каганате в низовьях Волги, куда вампиры попали в числе евреев-переселенцев из Персии, но после разгрома Хазарии Киевским князем Святославом, который оказался не инициированным Иным, они были полностью вырезаны и весь регион вновь возвратился людям. В те дни вампиры одинаково часто конфликтовали как с Темными, так и со Светлыми, и лишь после нескольких глобальных поражений жалкие остатки их армий вынуждены были вступить в Дневной Дозор. Вампиров опустили до самых низов иерархии Темных Иных, им ограничили пищу и размножение, и долгие годы, века, они вынуждены были с этим мириться. Из заклятий чаще всего против них применялся Серый Молебен, который на большой мощности не только развоплощал вампиров, но и ломал кости всем окружающим. Вот почему маги старались использовать его точечно и очень осторожно. Это все было интересно, но идти с такими мелочами к Гесеру было смешно, поэтому я тщательно обследовал самые дальние углы Архива, но все пока безрезультатно.
Эта шкатулка стояла на самом видном месте, но меня почему-то не покидало ощущение, что раньше ее здесь не было. Правда, моя память в последнее время часто меня подводила, посылая несуществующие воспоминания и затирая реальные. Но ведь в самом деле — не мог же я раньше не заметить этого произведение искусства — деревянную шкатулку с изумительной резьбой, которая, казалось, не стоит на полке, а слегка парит над ней и подсвечивается мягким голубым сиянием? Долгое время я просто проходил мимо, потому что мне казалось, что то, что на самом деле искал в нашем архиве Костя Саушкин, должно находиться в самых дальних его уголках. Но когда мои поиски фактически зашли в тупик, я не выдержал, принес стремянку и осторожно перенес шкатулку к себе на рабочий стол. Под светом настольной лампы ее сияние стало менее заметным, наверное, на улице оно не заметно совсем, зато появилось какое-то мерцание, от которого нелегко было отвести взгляд. Не помню, сколько времени я ее рассматривал, изучая каждый завиток, каждый штрих мастера, сотворившего такое чудо. Отвлек меня только звук открывающейся двери, оказалось, что ко мне снова зашел Лас.
— Привет, Антон!
— Привет, Лас! Рад тебя видеть!
— Чем занимаешься? Может, по пиву?
— Ты знаешь, пока что-то не хочется. Вот, нашел на полках, теперь сижу изучаю. — Я указал ему на шкатулку.
— А что тут может быть интересным? — спросил Лас и взял листок, на котором шкатулка стояла. Я пораженно смотрел, как его рука свободно прошла сквозь твердое дерево — Обычный санскрит, перепись Темных Иных за 15 век, рутина, ничего нового. — Он зевнул. — Устал после дежурства, — объяснил он мне. — Так как насчет пива?