Из всех Иных пока только Надя изредка проявляла интерес к моей работе, приходя ко мне развеяться после занятий, иногда даже с Кешей. После одной из экскурсий по Архиву, которую я ей устроил, она задумчиво заявила:
— Папа, а тебе не кажется, что Архив — это нечто более сложное, чем просто место для хранения манускриптов?
— Кажется, доча, еще как кажется! Но мне интересно, что увидела в нем ты?
— Помнишь, еще когда я в первый раз к тебе пришла, то уже вроде прислушивалась к чему-то?
— Помню, — улыбнулся я. — Я еще сказал, что мышей и тараканов здесь нет, и вурдалаки по нему не шастают.
— Да, точно, — улыбнулась и Надя. — Тогда я сама еще не понимала, что могло так меня заинтересовать, но в последний раз я уже целенаправленно пыталась просканировать его через Сумрак и кое-что интересное, как мне показалось, все-таки таки обнаружила. — Она лукаво посмотрела на меня.
— Ну не томи, пожалуйста, — взмолился я.
— Хорошо. — снова улыбнулась Надя. — Что ты помнишь из университетской программы о Бутылке Клейна?
Вопрос оказался настолько не в тему, что достаточно сильно озадачил меня, но очень не хотелось пасть лицом в грязь перед собственной дочкой, поэтому, порывшись на задворках памяти, я ответил:
— На сколько я помню, это объемная топографическая фигура с односторонней поверхностью, названная по имени математика, который ее описал.
— Правильно, папочка, ты у меня умничка! — как ни странно, мне очень польстила ее похвала. — Мне пришлось немного полазить по интернету, чтобы убедиться, что я права, и если в двух словах, то все помещение Архива оказалось очень похожим на Бутылку Клейна, только несколько усложненный ее вариант. И входишь ты сюда через единственно возможный проход — ее горлышко.
Я попытался представить себя внутри огромной бутылки, переполненной рукописями и артефактами, которые должны были постоянно сваливаться со своих полок из-за кривизны пространства.
— А проходы между стеллажами…
— Правильно, папочка, проходы — это многообразие Лент Мебиуса с переменой гравитационной составляющей, из-за чего ты всегда уверен, что движешься в одной плоскости.
Так очень часто бывает, когда ты замечаешь какие-то странности, но, не найдя вразумительного ответов, начинаешь воспринимать их уже как должное, но стоит кому-то дать тебе дополнительную информацию или даже просто подсказку, как в голове срабатывает незримый тумблер, раздается щелчок и разрозненная мозаика складывается в одну цельную картину. Мне, например, сразу стало понятно отсутствие тупиков в Архиве и почему я всегда могу возвратиться к своему рабочему месту.
— А кто создал это чудо, ты не нашла?
— Ну, это уже скорее вопрос к тебе, ты же у нас архивариус, — поддела меня Надя. — Не думаешь же ты, что такие сведения можно легко найти в обычных человеческих энциклопедиях? И еще я думаю, что это произведение искусства было создано не в Москве, и даже не в России, а в совершенно другом месте за тысячи лет до того, как здесь был построен город. Наверняка должны были сохраниться записи о том, каким образом и откуда Архив был перемещен на территорию Москвы, вот тут тебе, папочка, и карты в руки.
— Ты думаешь, это может как-то пригодится Ночному Дозору?
— Не знаю, я как-то не думала об Архиве в этом аспекте, просто мне показалось, что для тебя это может быть интересным.
Наверное, Надя сама не подозревала, насколько она оказалась права. Благодаря дочери, я получил возможность отвлечься от своих горьких размышлений и заняться новой очень интересной работой. И чем черт не шутит — а вдруг наш Архив действительно не был построен на своем теперешнем месте, а являлся когда-то гробницей египетского фараона или, к примеру, китайского императора и лишь намного позже был изъят Светлыми для более полезной цели?