— Володя, а ну-ка послухай небо…
Лейтенант вслушался и через минуту произнёс неуверенно:
— Вроде моторы… Высоко, тысяч семь-восемь… Два или три самолёта. Километрах в десяти на юг.
Савушкин кивнул.
— Значит, не показалось…
— Чьи это могут быть самолёты?
— Чёрт их знает… Но ничего хорошего ждать нам от них не стоит. — Осмотрев реку, капитан бросил словаку: — Иржи, вход в гирло. Поворачиваем!
Когда до устья малого гирла Дуная осталось метров двести — Котёночкин тревожно доложил:
— На мысу вижу зенитную батарею. Шесть тяжёлых орудий в капонирах. Расчеты суетятся. Похоже, будут стрелять.
Савушкин пожал плечами.
— Куда? Видимость — пятьсот метров по горизонтали. В белый свет?
— А если это постановщики мин? Там, наверху? Зенитки помешают им сбросить груз.
В этот момент батарея на мысу открыла огонь — частые выстрелы восьмидесятивосьмимиллимитровых орудий загрохотали на всю реку. Тут Савушкин, внимательно всматривавшийся в небо, внезапно скомандовал:
— Некрасов, Костенко — взять пулемётные ленты и на корму!
Старшина и снайпер живо подскочили к зенитному «максиму» на вертлюге.
— Заряжай!
Костенко вставил ленту в приёмник пулемёта, взвёл затвор и бросил:
— Готово!
— Парашюты видишь?
Старшина, быстро осмотрев небо, кивнул:
— Бачу!
— Огонь по ним!
Зенитный «максим», сам удивляясь своей резвости, загрохотал длинными очередями. Патроны в цинке, из которого разведчики утром снаряжали ленты, оказались трассирующими — огненные тире прерывистыми струями понеслись в сторону шести парашютов, медленно спускающихся к Дунаю. Наконец, одна из очередей достигла цели — полотнище парашюта вспыхнуло, и тяжёлый груз, висевший под ним на длинных стропах, рухнул в реку с высоты в сто пятьдесят метров. Разведчики на мостике рефлекторно присели, ожидая взрыва — но мина, похоже, просто разрушилась от удара о воду, не вызвав детонации тола.
Савушкин удовлетворённо кивнул.
— Ну вот и славно.
Лейтенант с недоумением спросил:
— Товарищ капитан, а зачем всё это было?
Капитан улыбнулся.
— Володя, мы — венгерский военный катер. Имеем на борту зенитное вооружение. Наши товарищи по оружию ведут огонь по врагу, минирующему важнейшую судоходную артерию нашей Родины. Наши действия?
Котёночкин кивнул.
— Ясно. Теперь у тех, на батарее, к нам никаких вопросов не будет.
— Ото ж, как говорит Костенко! — И, обращаясь к рулевому: — Иржи, по этому руслу корабли ходят?
Словак кивнул.
— Так. Мале плавидла с понорем… с осадкой до еднего метра.
— Наш случай. — Обернувшись к берегу, Савушкин удовлетворённо кивнул:
— Не зря мы пятьсот патронов извели и мину угробили. Глянь, лейтенант…
Котёночкин посмотрел на мыс — расчеты зенитной батареи радостно махали катеру фуражками и кепи. Савушкин в ответ тоже снял своё кепи и помахал зенитчикам, бросив лейтенанту:
— Вот теперь мы действительно венгерский военный катер. Несмотря на полное отсутствие каких бы то ни было документов…
Глава четвертая
О том, как группе Савушкина удалось извлечь пользу из разгула антисемитизма в Венгрии — вовсе этого не желая…
Как? Как, чёрт возьми?
Капитан Савушкин сидел за столом в рубке их катера. Перед ним лежало расшифрованное сообщение из Центра, текст которого капитан перечитывал вновь и вновь, пытаясь понять, за каких волшебников их принимают в Москве.
ШТЕФАНУ. ВЫЯСНИТЬ И ДОЛОЖИТЬ СИЛЫ БУДАПЕШТСКОГО ГАРНИЗОНА, РАСПОЛАГАЕМЫЙ ИМИ БОЕЗАПАС И ЗАПАС ПРОДОВОЛЬСТВИЯ. ВЫЯСНИТЬ, КТО ОСУЩЕСТВЛЯЕТ ВОЕННУЮ И ГРАЖДАНСКУЮ ВЛАСТЬ В БУДАПЕШТЕ. ВЫЯСНИТЬ И ДОЛОЖИТЬ СИСТЕМУ ВНЕШНЕЙ ОБОРОНЫ БУДАПЕШТА. ДОЛОЖИТЬ СОСТОЯНИЕ МОСТОВ И ВОЗМОЖНОСТЬ ИХ ПОДРЫВА НЕМЦАМИ ИЛИ ВЕНГРАМИ. ТРЕГУБОВ
Твою ж мать, как это задание можно выполнить силами их группы? Исключительно Божьим промыслом добравшейся, после целой вереницы происшествий, каждое из которых могло поставить кровавую точку на их вояже — до этой заброшенной лодочной станции на левом берегу Дуная, напротив острова Чепель? Или в Москве реально поверили в их всемогущество? Которое могло одним махом скиснуть трижды за последние сутки… Патрульный катер у острова Маргит едва не взял их на абордаж — в последний момент всё же удовлетворившись невнятной чередой сигналов ратьера, выпущенных Иржи уже просто в отчаяньи, бойцы в рубке уже вставили ленту в «максим» правого борта… Идущий перед ними в ста метрах по фарватеру тральщик, переоборудованный из обычного речного «трамвайчика», напротив набережной Арпада взлетел на воздух, подорвавшись на магнитной мине — никаких шансов у хлипкого утлого судёнышка из жести и фанеры при взрыве трехсот килограмм тротила не было в принципе, тральщик вместе с экипажем был разорван в клочья, кусок его кормовой обшивки обрушился на «Гизеллу», погнув носовые леера и повредив ходовые огни на баке — хорошо хоть, их катер, в отличие от злосчастного тральщика, был бронирован, хотя что такое пять или даже семь миллиметров брони в современной войне? Меньше, чем пыль… Может быть, стоило бы доложить об этом Центру? Наконец, их просто едва не раздавила грузовая баржа под мостом Сечени — чудом им удалось с ней разминуться в последний момент, чёрт бы побрал тот дождевой шквал, что в мгновение ока снизил видимость до десятка метров… Они добрались до Будапешта — это само по себе уже волшебство! Но из Москвы это выглядит само собой разумеющимся — а как иначе? И им дают задание — выполнить которое по силам только сверхчеловекам из опусов Ницше про Заратустру, которых, как известно, в реальности не существует… Вот и думай, капитан Савушкин, как жить дальше. Нынче война, не до сантиментов. Есть приказ — надо его выполнять, а сверхчеловек ты или нет — дело десятое… Приказ должен быть выполнен, и точка!