Венгр вздохнул.
— Увы, Венгрия втянута в эту войну… Помимо воли большинства венгров. Премьер Телеки Пал даже покончил с собой из-за этого[11]…
Савушкин хмыкнул.
— Очень это самоубийство помешало Хорти ввязаться во всю эту мерзость… Ладно, пока оставим эту тему. Гёза, нам нужно где-то обосноваться — так, чтобы не вызвать любопытства полиции и военной жандармерии. Затем нам нужна машина и всё, что вы знаете о гарнизоне Будапешта.
Венгр кивнул.
— Понимаю. Где жить — я знаю. Авто — у меня есть «делайе»[12] модели «супер-люкс», почти новый. Но… Вы понимаете…
Савушкин иронично улыбнулся.
— Но вы за него отдали большие деньги?
Инженер поджал губы.
— Я понимаю ваш сарказм. Но факт остаётся фактом — в июле тридцать девятого года я отдал за него без малого девять тысяч пенгё[13]. Тогда это были очень большие деньги!
Савушкин покачал головой.
— Никакого сарказма. Я абсолютно серьёзен. Более того — готов заплатить за вашу машину тысячу фунтов стерлингов — увы, не знаю, сколько это сейчас в пенгё…
Венгр оживился и, улыбнувшись, промолвил:
— Если у вас есть тысяча фунтов — мы сделаем по-другому. — И решительно бросил: — Едем!
— Куда, позвольте узнать?
— Вам нужно жильё и автомобиль. И у вас есть тысяча фунтов. Сейчас мы всё это совместим!
Савушкин кивнул.
— Раз так — поехали! — И. кивнув старшине, деликатно стоящему в десяти шагах, бросил: — Олег, передай лейтенанту — я отъеду на часок.
Костенко щёлкнул каблуками — это его умение всегда поражало Савушкина, где он этому научился? — и, козырнув, бросил:
— Есть, товарищ капитан!
Вместе с Гёзой Савушкин поднялся по пологому склону дамбы, насыпанной вдоль Дуная в обереженье наводнений — и оказался у аллеи, обсаженной изрядно одичавшими акациями. Метрах в десяти он увидел шикарный чёрный автомобиль — в сторону которого приглашающе махнул рукой Гёза. Однако, неплохо живут венгерские инженеры…
Ехали они недолго — минут семь, от силы; всё это время Савушкин не переставал удивляться обстановке по пути следования. Как будто и нет никакой войны — на улицах полно машин, магазины работают, рестораны и кафе заполнены народом, барышни элегантны до головокружения, и, главное — начищенная обувь! Савушкин поймал себя на мысли, что именно это и есть основной признак мирной жизни. Когда у людей есть время и желание чистить обувь, и они не боятся, что придется месить ею окопную грязь… Но вообще, конечно, всё, что твориться по ту сторону оконных стёкол — чистой воды сюрреализм.
— Гёза, поясните мне — почему будапештцы столь беззаботны?
Венгр пожал плечами.
— Язык.
— В каком смысле — язык? — Не понял Савушкин.
— В прямом. Венгерский язык не имеет родственных языков в Европе.
— И?
— И жители Будапешта вынуждены слушать только и исключительно государственное венгерское радио. Которое вещает им о том, что, хоть на фронте дела и не совсем идеальны — но враг остановлен на священных рубежах нашей Родины и пребывает в агонии. Плюс — отсутствие канонады…
— Я понял, — кивнул Савушкин, — венгры не могут слушать вражескую пропаганду — потому что просто её не понимают. Так?
— Совершенно верно. Не понимают, не хотят понимать и не верят, что их армию можно победить. Есть венгерская служба Би-Би-Си, они пытаются что-то донести — но увы… — Гёза замолчал, снизил скорость и, кивнув на какой-то особняк в глубине густо разросшегося сада — промолвил: — Ну вот мы и приехали… Это дом моего отца. Прошу вас, Алексей… — И Гёза, выйдя из машины, церемонно указал на калитку.
Когда они подошли к дому — венгр постучал в окно, причём весьма своеобразно, как будто выбивал морзянку. Услышав такую же морзянку в ответ — едва заметно улыбнулся и, кивнув на дверь, промолвил: — Нас ждут. Прошу!
Савушкин решил было, на всякий случай, достать «парабеллум» — но по зрелому размышлению решил этого не делать. Заранее запугать неведомого собеседника — хорошо и полезно, но не всегда. Да, ситуация непонятная, но вряд ли опасная — подождём, чем вся эта конспирация закончится…
В прихожей, обитой панелями из благородного тиса, их ждал пожилой — во всяком случае, сразу таковым Савушкину показавшийся из-за совершенно седой головы — мужчина в парчовом халате с атласными отворотами, под которым виднелась ослепительно белая батистовая сорочка с золотой запонкой вместо галстука, идеально выглаженные брюки и отполированные до слепящего блеска туфли. Однако, подумал Савушкин, это кого он так ждал при полном параде?
11
Граф Пал Телеки, 1 ноября 1879, Будапешт — 3 апреля 1941, Будапешт — венгерский политический деятель, премьер-министр Венгрии, член Венгерской академии наук. В апреле 1941 года Германия настойчиво пыталась втянуть Венгрию в войну против Югославии. Будучи не способным это предотвратить, 3 апреля 1941 года Телеки совершил самоубийство, выразив в предсмертной записке своё возмущение нарушением данных Югославии обязательств.
12
Delahaye 18CV Super-Lux — французский автомобиль представительского класса. Машина обладала рядной 6-цилиндровой силовой установкой. Передняя подвеска была выполнена на поперечно расположенной рессоре и была независимой. Коробка передач с электрическим приводом переключения скоростей.
13
Пенгё — венгерская валюта в 1927–1946 годах. В марте 1939 года курс пенгё к доллару был 3.44: 1.