— Дома? — Изумился Савушкин.
Инженер кивнул.
— Дома. А почему бы и нет? Воюют днём… Но он приезжает очень поздно, и уезжает до рассвета, так что вы его даже не увидите.
Капитан хмыкнул.
— Хорошенькое дело… А на позиции солдаты на трамваях ездят, небось?
— А что здесь такого? — Удивился Гёза.
Савушкин не нашел, что ответить. Инженер продолжил:
— Полиции можете не опасаться. Шандор оплатил им на три месяца вперёд полное отсутствие любопытства к этому дому. — Подумав, добавил: — Можете не опасаться и налётов нилашистов. В Белвароше Пешта, Йожефвароше или по Ракоци ут они свирепствуют, но у нас здесь их не любят. Нет, как вы говорите, классового фундамента… — И Гёза едва заметно улыбнулся. А затем продолжил: — У нас в Венгрии очень сложно с евреями. До войны почти вся промышленность, банки, биржевые конторы принадлежали евреям. И сейчас мерзавец Салаши[19] использует это, натравливая венгров на евреев… Очень сложно. — Повторил инженер.
Савушкин кивнул.
— Я понял. О политической ситуации в Венгрии можете мне что-нибудь рассказать?
Гёза развёл руками.
— Только в общих чертах. Две недели назад по радио объявили, что регент Хорти уполномочил Салаши взять бразды правления королевством в свои руки… Как говорят у нас на заводе, немцы арестовали младшего сына регента и вынудили адмирала подписать этот документ. Сейчас Хорти — «гость фюрера Третьего рейха»…
— То есть теперь регент — этот ваш Салаши?
Гёза брезгливо поморщился.
— Он не мой. И у немцев хватило ума не идти на этот шаг… Эта мразь просто объявлена была Nemzetvezető, «вождём нации». Сейчас члены его организации, «Скрещённых стрел», изображают из себя истинных патриотов Венгрии… Скоты.
— О военных силах будапештского гарнизона, как я понимаю, вы ничего мне не скажете…
Венгр кивнул.
— Не скажу. И не хочу, и не знаю фактически ничего. Какие-то войска в городе есть, в основном венгерские, но есть и немцы — но какие именно, я понятия не имею… Здесь я вам не помощник. Да, рабочие с нашего завода в октябре ездили на строительство укреплений позиции «Аттила» — но я даже не представляю, где и каких… Увы.
Савушкин пожал плечами.
— Вы и так сделали для нас больше, чем было возможно. Дальше мы сами… — Что-то вспомнив, капитан достал из своего планшета потрёпанный бумажник, вынул из него какой-то листок, и, прочитав его — спросил: — Улица Тигрис не подскажете, где находится?
— Тигриш. Да, подскажу. Это в Буде, Кристинаварош. Очень хороший, аристократический район.
— Доехать до неё можно?
Инженер пожал плечами.
— Почему нет? По набережной на север. Потом через Ланцхид в тоннель — и вы в Кристинавароше, там найдёте…
Савушкин почесал затылок.
— То есть и мосты, и тоннели, и улицы в Будапеште в полном порядке?
Гёза непонимающе посмотрел на своего визави.
— Ну да, разумеется…
— То есть бомбардировок города не было?
Инженер пожал плечами.
— В сентябре сорок второго бомбили русские. Весной и летом несколько раз американцы, но в основном заводы «Ганц-Моваг» и «Манфред Вайс», город не пострадал.
Тут в двери гостиной постучали. Савушкин, вопросительно глянув на венгра и получив одобрительный молчаливый кивок — крикнул:
— Входи!
На пороге показался сержант Чепрага, державший в руках листок с расшифровкой сообщения Центра.
— Товарищ капитан, тут… В общем, вам надо срочно прочесть.
Савушкин встал, и, обращаясь к своему собеседнику, произнёс:
— Прошу простить. Неотложные дела.
Венгр кивнул.
— Мне тоже пора. Если буду нужен — живу в двух квартах отсюда, на Хатар утца, девятнадцать. — Гёза протянул Савушкину листок бумаги: — Вот здесь я записал номера телефонов — мой и этого дома… — И с этими словами инженер откланялся. Как только за ним закрылась дверь — Савушкин протянул руку радисту.
— Давай! И что сводка?
Чепрага протянул командиру шифровку и доложил:
— Заняли Сольнок и Цеглед, лейтенант послушал немцев и мадьяр и просил передать, что наши вчера дошли почти до южных окраин Шрокошара, но потом вынуждены были отойти. Сейчас бои идут километрах в тридцати от нас. Некрасов говорит, что на юге слышна канонада…
Савушкин молча кивнул и, сев на краешек кресла, прочёл шифровку. То, что он прочитал, повергло его в ступор. Чёрным по белому почерком радиста там было сказано:
ШТЕФАНУ. НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО, ДО ИСТЕЧЕНИЯ ДНЯ 6 НОЯБРЯ, ДОЛОЖИТЬ СИЛЫ НЕМЦЕВ И ВЕНГРОВ В БУДАПЕШТЕ. ТРЕГУБОВ.
19
Szálasi Ferenc; род. 6 января 1897 года, Кашша, Королевство Венгрия — 12 марта 1946 года, Будапешт, Венгрия) — венгерский ультраправый политик, основатель и лидер фашистской партии Скрещённые стрелы. После организованного Третьим рейхом государственного переворота — глава марионеточного правительства Венгрии, «лидер нации» (венг. Nemzetvezető) (1944–1945), «последний союзник Гитлера». За своё недолгое существование режим Салаши принял активное участие в Холокосте и сопротивлении наступающей Красной Армии. После окончания войны осуждён венгерским судом и казнён за военные преступления.