— Я пришел, чтобы поговорить с тобой, язычник, — сказал высокий англичанин в дорогих доспехах, с длинными гладкими усами. — Затем можно будет и сразиться, если ты захочешь.
— Разговоры — удел женщин! — рявкнул Сигурд.
— Как и плач по убитым, язычник, — продолжал англичанин. — Именно это предстоит вашим женщинам, если у вас хватит глупости отказаться от возможности закончить дело миром. Выйди вперед, скандинав. Я встречу тебя на полпути.
— Не ходи, ярл, — предупредил Улаф, когда-то научивший Сигурда языку англичан. — Тебя убьют.
Ярл постоял, взвешивая шансы, затем распрямил широкие плечи, сплюнул и двинулся дальше.
— Пойду я, мой господин! — словно со стороны услышал я собственный голос.
Сигурд обернулся. Я вышел из строя, и брешь тотчас же сомкнулась у меня за спиной.
— Позвольте мне переговорить с англичанами. Я знаю их язык лучше вас, господин, и сразу же учую ложь.
Предводитель кивнул, указал щитом вперед и сказал:
— Ступай, Ворон. Лети в поисках правды.
Я убрал меч в ножны, направился к англичанам, по-прежнему прикрываясь круглым щитом, подошел ближе и узнал того самого всадника с прямой спиной, который остановил нас на выходе из деревни. Слева от него стоял мускулистый мужчина с серебряными браслетами на руках.
— Ты будешь говорить за своего предводителя? — спросил англичанин.
— Нет, только слушать, — ответил я. — Он сам скажет за себя, когда я передам ему ваши слова.
Воин кивнул, провел рукой по желто-песчаным волосам и назвал себя:
— Я Эльдред. Это моя земля. — Он взглянул на мой меч и продолжил: — Вы чужеземцы, пришедшие с оружием в руках, поэтому представляете опасность для людей, которые ищут у меня защиты. — Эльдред дернул головой в сторону запада, потом склонил ее набок. — У нас и без того достаточно хлопот с валлийцами. Вы принесли моим людям угрозу?
— Такую, размеры которой вы себе даже не представляете, — смело заявил я, глядя ему прямо в глаза.
Мне пришлось стиснуть рукоятку меча, чтобы унять дрожь в руке. Уголки губ Эльдреда, скрытые длинными усами, искривились в намеке на улыбку.
— Я мог бы сказать всего одно слово, и ваши корабли заполыхали бы огнем. Но ты ведь это и сам знаешь, правда?
— Без кораблей у нас не осталось бы выбора, кроме как сражаться до тех пор, пока мы не падем сами или не пройдемся по вашим трупам, — сказал я. — Вам когда-нибудь приходилось видеть ту смерть, которую могут посеять сорок скандинавских воинов, одетых в кольчуги и вооруженных мечами? — Я показал на наш строй. — Это лучшие бойцы из всех живущих на свете.
— Ты говоришь слишком много для того, кто пришел только слушать. Твой английский слишком хорош для язычника, — нахмурился Эльдред и погладил усы. — Быть может, мне удастся убедить тебя в том, что я пришел сюда, настроенный как на войну, так и на мир. — Он обернулся и приказал: — Маугер, освободи северного медведя.
Коренастый воин почтительно кивнул, скрылся в темноте и вернулся через минуту, толкая перед собой человека, руки которого были связаны за спиной.
— Брам!
В мерцающем свете английских факелов я разглядел, что лицо и борода прихрамывающего здоровяка потемнели от крови, а распухшие глаза превратились в щелочки.
— Быстро бегать я никогда не умел, парень. Ноги у меня все равно что чертовы поленья, — проворчал он, стыдясь своих связанных рук.
Маугер подтолкнул его вперед. Я выхватил меч, перерезал веревки и отправил Брама к Сигурду.
— Это животное убило двоих моих воинов, — сказал Эльдред, поднимая брови. — Но в знак доброй воли я сохранил ему жизнь.
Я подумал, что он говорил правду. Эльдред имел полное право отомстить за своих людей кровью Брама.
— Итак, язычник, теперь ты готов слушать? — тихим голосом спросил этот человек.
Я убрал меч в ножны и окинул взглядом строй англичан. Он был гораздо длиннее нашей линии и местами имел четыре человека в глубину.
Я отрывисто кивнул и сказал:
— Слушаю вас.
— Итак, Ворон, англичане пришли сражаться или как?
Глаза Сигурда сверкали в темноте. Воины стояли плечом к плечу, подняв раскрашенные круглые щиты, сжимая мечи и секиры, жадные до человеческой плоти.
— Его зовут Эльдред, — сказал я. — Он олдермен[5] и приходится кузеном королю.
Ярл поджал губы и поинтересовался:
— Какому еще королю?
— Эгберту, королю Уэссекса, — объяснил я.
— Подумать только, настоящему королю! — презрительно фыркнул Сигурд. — Я должен облобызать ему руку прямо сейчас или могу сперва ее отрубить? — громко спросил он по-английски.