— Смотритель… — предупреждаще начал Талос. — Не обязательно доводить ситуацию до такого.
— Опустите оружие, — повторил тот.
— Талос, — окликнул новый голос. Из-за спин Корсаров появился еще один воин, также облаченный в доспех падшего ордена. Он протолкнулся вперед, и остальные воины приветственно кивали ему, хотя сам он до таких знаков внимания не снисходил.
Воин встал между отрядами, блокируя линию огня. Талос немедленно опустил болтер; Ксарл, Меркуциан и Узас поступили так же, но с гораздо большей неохотой.
— Брат, — сказал Корсар и протянул руку. Лязгнув доспехом, пророк обхватил его запястье в традиционном приветствии, с незапамятных времен принятом среди воинов.
— Рад тебя видеть, — ответил пророк. — Я надеялся, что ты придешь.
Корсар покачал головой.
— А я надеялся, что ты — нет. У тебя просто катастрофический талант появляться не вовремя. — Он повернулся к караульному отряду: — Отставить.
Отсалютовав, стражники подчинились.
— Как прикажете, Живодер, — выдавил их командир.
— Пошли, — Вариэль смерил воинов Первого Когтя холодным взглядом. — Я отведу вас к лорду Гурону.
XII
ПРОРОК И УЗНИК
— Вы отправитесь с нами к Виламусу.
— Я так и знал, что все идет чересчур хорошо, — произнес Сайрион по закрытому каналу вокса. Талос проигнорировал его слова
— Такова цена моей помощи, — добавила сидящая фигура. — Когда мы начнем осаду Виламуса, ваши силы пойдут в авангарде.
Тронный зал лорда Гурона в Зенице Ада едва ли отличался каким-либо намеком на изысканность. Оперативный центр станции переделали в покои монарха с троном на возвышении и множеством знамен крестовых походов, которые в изобилии ниспадали с потолка. Вдоль стен стояли ряды телохранителей, просителей и молящихся: людей, отступников-астартес и существ, заблудившихся в переменчивых обличиях рабского служения Хаосу. Грязный пол гордо демонстрировал свои пятна — кровь, подпалины и сероватую слизь вперемешку, а в воздухе висела вонь чего-то серного, поднимавшаяся от дыхания собравшихся воинов.
Все это накладывалось на пульсирующую боль, гудящую в черепе пророка.
— Нигде так не смердит, как в пристанище Красного Корсара, — тихо сказал по воксу Меркуциан.
Войдя на станцию, Талос вновь надел шлем.
— Мы должны согласиться с его желаниями. Если мы откажемся, Гурон нас живыми не выпустит.
— Его предложение — самоубийство, — заметил Сайрион. — Мы все об этом знаем.
— Нужно посовещаться с Возвышенным, — отозвался Меркуциан.
— Да, — улыбнулся за лицевым щитком Ксарл. — Уверен, что так и будет. Просто соглашайся, Талос. Запах этого места просачивается сквозь броню.
— Ну? — спросила фигура на троне.
Изуродованное лицо лорда Гурона смотрело с радостным интересом. Гурон был не из тех, кто скрывает эмоции, и остатки человеческого лица скривились в хитром выражении, лучившемся превосходством. Он знал, что одержал верх еще до того, как это отребье из Восьмого Легиона прибыло к нему с просьбой, и не испытывал сомнений, демонстрируя на растерзанном лице торжество. Однако даже в чудовищном ликовании не было заметно особой мелочности. Казалось, что он практически перешучивается с Первым Когтем.
Талос поднялся с колен. Позади него Первый Коготь сделал то же самое. Вариэль стоял в стороне, тщательно сохраняя на лице бесстрастную, скучающую маску.
— Будет исполнено, лорд Гурон, — произнес Талос. — Мы согласны с вашими условиями. Когда отправляемся?
Гурон откинулся на костяном троне — настоящий король-варвар из древних времен.
— Как только мои рабочие бригады вернут к жизни ваш разбитый «Завет крови». Через месяц, может быть раньше. Вы предоставите материалы?
Талос кивнул.
— Рейд на Ганг был чрезвычайно результативен, милорд.
— Однако вы сбежали от Странствующих Десантников. Был бы результативнее, если бы вы рискнули поступить иначе, а?
— Да, повелитель, — пророк наблюдал за полководцем, жалея, что к обезоруживающей непосредственности Гурона сложно испытывать неприязнь. От израненного тела Владыки Корсаров исходила аура странного, настойчивого обаяния.
— Знаешь, я наблюдал, как «Завет» приближается, — сказал Тиран. — Подозреваю, что это интересная история: как вы позволили столь величественному кораблю превратиться в такие вот обломки.
— Так и есть, сир, — согласился Талос. — Я с радостью поведаю ее в более подходящее время.
Сухие глаза Гурона моргнули. Их оживило веселье, и наплечники загремели от тихого смеха.
— Кажется, сейчас идеальное время, Повелитель Ночи. — По всей комнате раздались грохочущие смешки легионеров. — Давай послушаем историю.
Талос сглотнул, его разум бешено работал, несмотря на боль. В словах Гурона таилась ловушка, столь же явная и грубая, сколь и неизбежная. На мгновение поддавшись дурацкому инстинкту, он чуть было не бросил взгляд на Вариэля.
— Милорд, — склонил голову пророк. — Думаю, вы уже знаете об основных обстоятельствах наших бед на Крите. Право же, для рассказа нужен кто-то с большим поэтическим даром.
Гурон облизнул мертвенные губы.
— Потешь меня. Поведай, как вы предали Черный Легион и сбежали от Кровавых Ангелов.
Вооруженная аудитория снова засмеялась.
— Будь проклят Возвышенный, что отправил нас на это, — вздохнул Сайрион.
— Он нас дразнит, — голос Ксарла теперь был низким и холодным.
Пророк не был в этом столь убежден. Он театрально поклонился, принимая свою роль в потехе над Первым Когтем.
— Простите меня, лорд Гурон. Я и забыл, как вам, должно быть, трудно получать точную информацию о войне, которую ведут Первые Легионы. Те из нас, кто шел рядом с примархами, имеют свойство забывать, насколько далекими и изолированными могут чувствовать себя младшие астартес-отступники. Я расскажу вам о приготовлениях Абаддона к грядущему крестовому походу и, разумеется, о роли Повелителей Ночи в нем. Надеюсь лишь, что и вы просветите нас насчет того, в какие игры вы и ваши пираты играли так далеко от фронтов войны.
Зал встретил слова Талоса молчанием, и Узас захихикал по воксу, будто ребенок.
— И ты еще укоряешь Ксарла за его дипломатию? — казалось, Меркуциан в ужасе. — Ты всех нас убил, пророк.
Талос ничего не ответил. Он просто смотрел на сидящего на троне военачальника. Шеренги Красных Корсаров стояли наготове, ожидая приказа открыть огонь. Вокруг их бронированных сапог носилось, квохча себе под нос, чахлое нечеловеческое создание.
Наконец Гурон, повелитель Мальстрима и крупнейшего пиратского боевого флота в восточных пределах галактики, позволил своему лицу расплыться в улыбке. Подергивающиеся мускулы и дрожащие, лишенные нервов губы искривились в ухмылке, что явно потребовало усилий.
— Жаль, что мне не довелось пройтись по Нострамо, — наконец произнес Тиран. — У меня сложилось впечатление, что у его сынов забавное чувство юмора. — Гурон постучал бронированными когтями по подлокотникам трона, издав близкий к бульканью смех.
— Как всегда, рад вас развлечь, повелитель, — Талос тоже улыбался.
— Знаешь, ты все еще ослеплен чрезмерной самоуверенностью.
— Это проклятие, — согласился пророк. Военачальник издал еще один задыхающийся гортанный смешок — звук невыплюнутой слизи, запертой в дыхательном тракте. Тонкие поршни в горле полководца, видимые за кожей, сшитой из лоскутов, щелкнув, сжались.
— А если бы я смог обойтись без вас в этом маленьком задании, легионер? Что тогда?
— Тогда вы бы помогли нам по доброте душевной, повелитель.
— Понимаю, почему Возвышенный тебя ненавидит, — вновь ухмыльнулся Владыка Корсаров.
Все разом выдохнули, напряжение в зале спало. Гурон поднялся, указывая на Повелителей Ночи огромной металлической лапой. При этом движении скачущее по залу четвероногое создание, омерзительное и безволосое, с тощими деформированными конечностями, подбежало к военачальнику и вскарабкалось по доспеху Гурона при помощи шишковатых когтей. Повелитель Корсаров не обратил на него внимания, и оно вцепилось в наспинную силовую установку, держась за нее когтистыми лапками. Выпученные глаза пристально глядели на Повелителей Ночи, неровные зубы щелкали друг о друга, издавая сбивчивый треск.