Силус вздохнул. Ему хотелось закинуть ноги в ботинках и положить их на консоль, но — странное дело — это представлялось ему ненужной непочтительностью. Вместо этого он поднялся на ноги, перезарядил пистолет и подошел к консоли вокса, где сидел ранее.
Заморгала одинокая синяя лампочка. Входящее сообщение. Он щелкнул, активируя его.
— Доложить, — голос в воксе звучал как нечто среднее между бульканьем и рычанием.
— Говорит Септим, — отозвался он. — Станция "Ганг" ваша, мой повелитель.
III
НАСТУПЛЕНИЕ НОЧИ
Крысы всегда выживают.
В этой мысли было нечем гордиться, однако она была постыдно точна. В этом тусклом багровом мире аварийного совещения он протянул дольше, чем большинство остальных.
— Пошли, — прошептал Марук через плечо. Посылая вперед тонкие полосы света из своих осветителей, трое людей двинулись по коридору. Всякий раз, когда луч светильника касался стены, нарисованные на корпусе палубные указатели именовали проход E-31:F. Марук постоянно делал все, что было в его силах, чтобы держаться подальше от основных коридоров станции. С тех пор, как пришли убийцы, на Ганге не осталось полностью безопасных мест, однако Марук продержался дольше остальных на целый дневной цикл благодаря тому, что был в первую очередь осторожен. Везде, где это было возможно, он держался третьестепенных проходов и сервисных трубопроводов.
Он знал, что от него смердит после пережитых семидесяти девяти часов, на протяжении которых их немытые тела ползли во мраке. Глаза стали омутами боли от бесконечного озирания по сторонам. Но он был жив. Словно крыса, он выжил, слушая звуки далеких воплей, стрельбу и смех, которые разносились по железным костям станции Ганг.
Хуже всего был холод. Как мог холод быть настолько сильным, чтобы обжигать? Окружавшие их металлические стены были расписаны алмазами ледяных кристаллов. Дыхание срывалось с губ и носов разреженными облачками, забирая с собой драгоценное тепло. Марук не был врачом, однако он знал, что они не переживут еще одну ночь в этой секции станции. Убийцы, кем бы они не были, разрушили теплообменники в Восточном Ганге. Может быть, они хотели выгнать оставшийся экипаж из укрытий. Такое было возможно. Или же им надоела охота, и они хотели просто заморозить выживших насмерть, где бы те не прятались. Ни та, ни другая мысль не успокаивала.
— Слышите? — шепнул Марук.
Впереди что-то металлическое гремело о металл. Он прошипел сигнал остановиться, и три осветителя вперились в проход. Ничего. Пустой коридор. Дребезжание продолжалось.
— Это вентиляционная турбина, — прошептал Джоролл. — Просто вентилятор.
Марук отвернулся от расширенных глаз человека и легкого давления его тухловатого дыхания.
— Ты уверен?
— Это всего лишь вентилятор. Я думаю, — голос Джоролла дрожал так же, как его руки. — Я работал в этих трубах. Я знаю, какие они издают звуки.
Ну да, подумал Марук, только это было до того, как ты сломался. Джоролл сдавал быстрее, чем остальные. Он уже начал непроизвольно мочиться под себя. Марук, по крайней мере, делал это, чтобы сохранить тепло. Еще один прием выживания. Крысы всегда выживают, снова подумал он с отвратительной улыбкой.
— Тогда пошли.
Они двинулись с повышенной осторожностью, не зная точно, что могут почувствовать убийцы. Джоролл разглядел одного из них лучше всего, но не хотел об этом говорить. Дат, замыкавший троицу, утверждал, что видел больше, чем Марук, однако обсуждать там было мало что — огромная фигура с красными глазами, кричавшая механическим голосом. Дат сбежал, не увидев более ничего. Он нырнул в служебный люк и, тяжело дыша, пополз по туннелям, пока позади него с шумом рвали на куски его рабочую бригаду. Одного убийцы хватило на пятнадцать человек.
Марук не мог претендовать на подобные свидетельства. Он подозревал, что именно потому и был все еще жив. Впервые услышав о высаживающихся на борт убийцах, он сразу же забился в самые мелкие проходы, покидая их только по необходимости, например для налетов на склады продовольствия или мародерства в кладовых в поисках наборов батарей.
Теперь стало слишком холодно. Нужно было двигаться и молиться, чтобы в других секциях станции еще было отопление.
Некоторое время он даже подумывал сдаться, просто лечь в тесном замкнутом пространстве сервисного лаза и позволить льду забрать себя. Возможно, после смерти он бы даже не разложился. По крайней мере, пока спасательные команды Адептус Механикус не прибыли бы, чтобы восстановить теплообменники… тогда он несомненно распался бы и растекся по стали пузырящейся лужей гнили.
На следующем перекрестке Марук долго ждал, изо всех сил стараясь расслышать что-то за шумом собственного сердцебиения. Он двинулся по левому проходу.
— Думаю, все в порядке. — прошептал он.
Джоролл потряс головой. Он не сдвинулся с места.
— Это не тот путь.
Марук услышал, как Дат вздохнул, однако ничего не сказал.
— Это дорога в столовую, — произнес Марук настолько мягко и спокойно, насколько это было в его силах, — а нам нужны припасы. Не время спорить, Джор.
— Это не дорога в столовую. Направо, — указал Джоролл в противоположный коридор.
— Там восточная техническая палуба, — ответил Марук.
— Нет, не она, — Джоролл повысил голос, к которому добавилась жалобная грань. — Нам надо идти туда.
Ближайший вентилятор продолжал неторопливо пощелкивать.
— Просто пошли, — сказал Маруку Дат. — Оставь его.
Прежде, чем Маруку пришлось делать выбор, Джоролл заговорил, за что пожилой рабочий мануфакторума был ему безмерно благодарен.
— Нет, нет, я пойду. Не бросайте меня.
— Говори тихо, — спокойно произнес Марук, понятия не имевший, изменит ли это что-либо. — И держите светильники пониже.
Марук повел их. Налево. Снова. По длинному коридору, потом направо. На повороте он замер, неохотно направив осветитель вдоль прохода в сторону двойной переборки на входе в столовую.
— О нет… — его голос был слабым, настолько лишенным силы, каким не бывает даже шепот.
— В чем дело? — прошипел Джоролл.
Марук прищурил больные глаза, позволив лучу света плясать вокруг разбитой двери. Переборка была сорвана с шарниров, ее вырвали из стены перекрученной мешаниной истерзанного металла.
— Это нехорошо, — пробормотал Марук. — Убийцы побывали тут.
— Они везде побывали, — произнес Дат, практически выдохнув слова.
Марук стоял, дрожа на кусачем холоде, луч светильника страдал от трясущихся рук.
— Пошли, — шепнул он. — Тихо.
Когда они приблизились к сломанным дверям. Джоролл шмыгнул носом.
— Я что-то чую.
Марук медленно вдохнул. Воздух казался достаточно холодным, чтобы обморозить легкие, однако он ни черта не чувствовал, кроме влажного металла и собственной вони.
— А я нет. Что там такое?
— Пряности. Плохие пряности.
Марук отвернулся от трепета в глазах Джоролла. Тот явно давал трещину, никаких сомнений.
Марук первым повернул за угол. Он подкрался к краю разорванного дверного проема и оглядел большое помещение, залитое красным аварийным освещением, не в силах что-либо разглядеть из темноты. Десятки столов были перевернуты и разбросаны, оставшись на месте своего приземления. Стены были темными и испещренными следами стрельбы, а по полу были раскидано множество стульев — несомненно, остатки бесполезной баррикады. Тела, много тел, лежали поверх столов и распростершись на обледеневшем полу. На открытых глазах блестели кристаллы инея, а лужи крови превратились в прекрасные озерца рубинового стекла.
По крайней мере, движения не было. Марук поднял светильник и позволил свету попасть внутрь. Темнота расступилась, и лампа открыла то, чего не показало аварийное освещение.