Андрей сунул пачку в карман, но так и не закурил — его мутило.
— Ты всегда был простофилей, Кулибин, но такого примитивного поступка даже я от тебя не ожидала. На что ты вообще рассчитывал? Что восторжествует правосудие? Злодеев накажут, а ты будешь почивать на лаврах?
— Не надо мне лавров. Во всяком случае, таких.
— И ты думал, что тебя оставят в покое?
— Мне все равно.
— Ты врешь. Тебе не все равно, иначе ты бы не уехал, не схоронился в этом полумертвом доме. Ты боишься, Кулибин, как боятся все нормальные люди.
— Так я все-таки нормальный человек? Спасибо, Светик!
От этого «Светик» они оба встрепенулись: так звал ее Андрей, когда они еще были вместе.
— У тебя остался только один выход, Андрей, — смягчила тон бывшая жена.
— Пойти к набережной? — Он склонил голову на грудь. Хотелось лечь и уснуть.
— Зачем же так мрачно? — улыбнулась она. — Все куда проще. — Она накрыла его руку своей холодной узкой ладонью. Он обратил внимание, что лак на ее ногтях зеленого цвета, в тон гарнитуру. Андрей не сбросил ее руки, вообще не пошевелился, и она продолжала: — Ты ночуешь сегодня в гостинице. Завтра утром мы садимся в самолет. Поживешь несколько дней у меня. Явишься к прокурору. Заберешь свои писульки. Тебе, разумеется, предъявят статью, но за клевету не расстреливают. Штраф за тебя заплатят. Она сделала паузу и добавила уже более жестко: И тогда можешь катиться на все четыре стороны!
— Значит, вас все-таки немного потрепали? — усмехнулся он, не поднимая головы.
— Не говори глупостей! — отрезала она. — Просто твой штраф обойдется куда дешевле, чем взятка. Только и всего. Все дело в обыкновенном расчете.
— Что ж у него, у бедненького, так плохо с деньгами?
— Как настоящий бизнесмен, он считает каждую копейку. К тому же своими писульками ты задел не только его.
— Ах, да! Еще этого господина в «ягуаре» и неизменных перчатках! — Несмотря на свое скверное физическое состояние, Кулибин развеселился. Он высвободил свою руку из-под ее ладони. — Ты хочешь, чтобы я поехал к ним? Это равносильно тому, если бы я добровольно прыгнул в волчью яму!
— Не преувеличивай свое значение в этом мире! — уже без презрительной ухмылки бросила Светлана. — Да кому ты нужен? И без них сдохнешь как собака! Они тебе дают последний шанс! Ты даже мог бы с ними поторговаться! Идиот!
— Мне пора. — Он с трудом встал из-за стола. — Спасибо, Светик, за тепло и ласку, и за царский ужин… — Он пошатнулся. — Прости, мне что-то нехорошо…
Ему полегчало, когда морозный ветер ударил в лицо. Кулибин задрал голову к небу. Сумасшедшие одинокие снежинки, казалось, не падали, а наоборот — поднимались вверх.
— Проводишь меня до метро? — Светлана взяла его под руку. На ее лице при этом не было обычной брезгливости.
Они стали медленно спускаться к площади Революции.
— Заглянем на Красную? — предложила она.
Он только кивнул в ответ.
Оказавшись на знаменитой брусчатке, под стеной Василия Блаженного, Светлана тихо произнесла:
— Мы никогда не были здесь вместе.
— А почему шепотом? — поинтересовался Андрей.
— Не знаю. Как-то странно очутиться здесь ночью.
— Ничего странного. Я каждую ночь сюда прихожу.
— А помнишь, в восемьдесят седьмом мы гостили у моей родни в Пушкине?
— И, кроме ВДНХ и универмагов, ничего не видели, — продолжил он.
— Какие мы все-таки были идиоты! — в сердцах воскликнула она и тепло улыбнулась.
Он забыл, что она может просто улыбаться.
Бой курантов прервал их воспоминания.
— Уже два часа! — присвистнул Андрей. — На какое метро ты собралась? — И неожиданно для себя предложил. — Пойдем ко мне.
— Нет! — Она вдруг дернулась, будто ее ошпарили.
«Она боится меня?» — удивился Андрей.
— Поедем в гостиницу, — в свою очередь предложила Светлана. — Сейчас поймаем машину.
Теперь он ответил «нет».
— Не упрямься, Андрей! — с мольбой в голосе прокричала она. — Они ничего тебе не сделают! Клянусь!
— Мне и здесь хорошо.
Больше она его не уговаривала. Они молча вышли к Охотному ряду.
— Я не хотел тебя обидеть, — начал вдруг он. — Пойми меня правильно. Как только я заберу свое заявление — мне крышка!
Светлана пыталась «голосовать» редким в этот час автомобилям.
— Я же тебе русским языком сказала: штраф они сами заплатят. За клевету еще никого не убивали.
— За клевету не убивали… — развел руками Андрей. — А за правду?
Рядом остановился «москвич».
— Поедем? — уже без надежды в голосе предложила она.