Кейн перебрал находящийся в спальне скудный запас медикаментов, бормоча что-то под нос, затем пояснил:
- Я перевез в Арелларти лишь самую необходимую провизию, но у меня есть кое-какие полезные лекарства. - Он отмерил серовато-белый порошок в чашу с вином и размешал его.
- Если есть выбор, я предпочту отраве меч.
- Теперь я понял, почему Малхион выглядит на десять лет старше своего возраста, - раздраженно проворчал Кейн. - Твои выводы опрометчивы, а логика просто отсутствует. Мне известны яды, способные отправить тебя в ад, но этот порошок сломит твою лихорадку. Это хитроумная смесь коры, плесеней, корней и прочих ингредиентов, незнакомых отсталым врачам Воллендана. Выпей ее с улыбкой или сгорай от лихорадки. Время, которое я могу провести вне Селонари, ограничено, и мне не хочется оставлять больную девушку одну в Жабьем Приюте.
Зелье было горьким, с примесью снотворного, и поэтому Терес вскоре уснула с мыслями о колдовских снадобьях Кейна.
Он несколько раз проведывал ее в течение суток и последующего дня. Лекарство оказалось полезным, поскольку лихорадка вскоре отступила и пульсирующая головная боль покинула девушку. Она подолгу спала, ее продолжали мучить причудливые сны, которые она с трудом вспоминала при пробуждении. Терес смутно ощущала холодное прикосновение Кейна на своей пышущей жаром коже, будто наблюдая со стороны за мечущейся в ознобе девушкой в могучих объятиях незнакомца, подносящего чашу с лекарством к ее бескровным губам. Он говорил с ней, но она почти не отвечала: долгий монолог, смысла которого не улавливал ее затуманенный разум. Осталось лишь воспоминание об именах, землях и городах далеких континентов минувших столетий. Когда они позже вспоминались ей, Терес уже не была уверена, во сне она их слышала или наяву.
* * *
Однажды утром лихорадка покинула ее, по крайней мере на время. Депрессия исчезла после того, как спал жар, хотя осталась некоторая слабость. Атмосфера в комнате действовала на Терес угнетающе, и она решила насладиться утренним воздухом. Хотя она недолюбливала Кейна, что-то влекло ее к нему, вот и сейчас Терес решила отыскать хозяина Арелларти.
Очевидно, неуклюжие стражи догадались о ее намерении или действовали по приказу Кейна, ибо не успела она покинуть спальню, как бдительные риллити указали ей путь. Держась подальше от уродливых существ, она последовала за ними к низенькой постройке, выходящей фасадом на двор.
Кейн был там, он сидел на корточках возле глубокой трещины, рассекшей стену и пол засыпанного обломками здания. В полумраке Терес не сразу поняла, чем был занят Кейн. Когда она подошла ближе, ей показалось, что ее все еще лихорадит.
От трещины в полу поднималась наискось над горкой странных обломков огромная, неровно сплетенная паутина. На ней висел гигантский паук, превосходивший величиной любого из тарантулов Кранор-Рилл. Между концами его толстых черных лап могла поместиться огромная рука Кейна; раздутое, несоразмерно огромное тело достигало величиной пары мужских кулаков, а поросший редкой щетиной хитиновый панцирь блестел, подобно капле черной крови.
Сосредоточась на мерзкой твари, Кейн даже не поднял глаза на вошедшую Терес. Завороженной девушке показалось, будто он шепчется с тварью - она расслышала тихие щебечущие звуки, - видно, над ней подшутило гуляющее в постройке эхо.
Девушка почти коснулась плеча Кейна, когда он заметил ее. Паук с рассерженным стрекотом засеменил на коротких лапах в глубокую расселину в каменном полу, но прежде угостил Терес отвратительно-разумным взглядом радужных глаз. Вскрикнув, она ухватилась за руку Кейна.
- Ты ему не понравилась, - пробормотал Кейн, протягивая открытую ладонь. - Он убежал, не доев своего завтрака. - На ладони лежали кусочки дыни.
- Пауки не едят дынь, - с дрожью возразила Терес, подозревая, что увиденное было лихорадочным бредом.
- Этот ест, - рассмеялся Кейн одному ему понятной шутке. Зрачки его были расширены, взгляд устремлен в пустоту. - Особенно с любимой приправой. - Из пореза на большом пальце сочилась кровь.
Устрашенная колыхающейся вокруг нее тенью безумия, Терес сбежала из постройки. Очутившись во дворе, она принялась бесцельно бродить и потеряла счет времени, пока рядом не очутился Кейн. Лицо у него раскраснелось, но держался он как всегда отстраненно. Привиделось ей происшедшее в лихорадочном сне или в глубине поразительно голубых глаз Кейна таилась хладнокровная жажда убийства? Девушка вдруг поняла, что он осведомляется о ее самочувствии - заурядный вопрос, совершенно неуместный в зловещей атмосфере Арелларти. Она машинально ответила.
- Будем надеяться, что ты совсем поправилась, - продолжал Кейн. Сейчас мне нужно покинуть тебя. Непросто будет отчитаться за отсутствие перед Дрибеком, поскольку я слишком задержался, но не хотелось оставлять тебя больной. Теперь я вернусь в Селонари, хотя предпочел бы поболтаться в Жабьем Приюте и порадоваться желтому солнцу.
- Чертовски заботливо с твоей стороны рисковать своими черными планами ради того, чтобы вытереть пот с моего лба, - пробормотала Терес. - Как продвигается твой замысел?
- Неплохо, - улыбнулся Кейн. - Малхион полагает, что его дочь втайне убили, Дрибек считает, что ты прячешься где-то в пределах Селонари. К тому времени как Гелиотроп обретет силу, эту территорию охватит такой хаос, что я смогу взять ее с сотней молодцов.
- Я вне себя от ужаса.
Кейн следил за ней колючим взглядом.
- Тебе еще не надоела собственная наглость, Терес? Неужели я достоин презрения лишь потому, что я рожден завоевывать?
- Ты очернен злом, которым хочешь овладеть, и своей предательской тактикой, - быстро ответила она.
Он уставился на нее, нетерпеливо играя желваками.
- Воин владеет доступным ему оружием. Власть над армией, власть над Гелиотропом - орудия разрушения, орудия империи. Верную смерть несет воину клинок и... Гелиотроп. Ты необычная девушка, Терес, а я знавал многих женщин. Ты не только обворожительна, но и сильна... С помощью Гелиотропа мне под силу создать величайшую на Земле империю! Но на сей раз час моего торжества не омрачит одиночество. Я поделюсь моей силой с человеком сильным!
- Ты безумен, если полагаешь, что я продам тебе свою душу!
- Вот как? - Кейн пристально смотрел на нее. - Ты что-то прячешь от меня, я вижу по твоим глазам. Подумай, Терес. Ты служишь посмешищем для своих невежественных вассалов и в лучшем случае будешь править еще несколько лет своим захудалым городом-государством, чужая для своих подданных и для себя самой. Ну что здесь благородного? Я же овладею властью, недоступной ранее ни единому человеку, - перед нею меркнет пресыщенность правления покоренными народами Земли! Я предлагаю тебе встать со мной рядом, а ты считаешь безумием мои попытки соблазнить тебя. Что за жалкая романтическая глупость!
- Ты низко ценишь мою преданность Бреймену, значит, сам никого не любишь, - холодно заметила Терес.
- Преданность, любовь, совесть - пустыня противоречий и заблуждений! взорвался он. - Я служу себе, а не каким-то сомнительным богам!
- Очевидно.
- Где были твои высокие принципы, когда ты радостно повела армию захватчиков в чужую страну? - напомнил он.
Терес не задержалась с ответом:
- Дрибек строил козни против нас. Мы дали отпор, как подобает воинам честной сталью и мускулами, а не чуждым колдовством!
- Твои солдаты, несомненно, умирали за правое дело с улыбкой, язвительно договорил Кейн. - Смерть - это смерть. Победа - просто победа. Разница между ними в силе воинов, оружия, стратегии, чего угодно. Моя сила Гелиотроп, и она превосходит силу любого войска. А победа всегда определяет мораль войны - после того как становится фактом.
Терес недовольно хмыкнула. Но позже негодование покинуло ее, слова Кейна преследовали ее, и она часто размышляла о них, сидя в одиночестве в затерянном городе.
* * *
- Сила Гелиотропа растет с каждым днем, - заметил однажды Кейн. Он только что вернулся, и Терес рада была видеть его. Риллити не обращали на нее внимания, пока она не приближалась к городским стенам. Но ее непрестанно мучили опасения, что они могут не послушаться Кейна, а привычка не уменьшила ее отвращения к риллити.