Густав Крупп фон Болен был необычной фигурой в промышленных кругах Германии. Готовившийся к карьере дипломата, не имеющий никакого опыта в бизнесе, он неожиданно оказался во главе гигантского концерна в отрасли промышленности, где царила жестокая конкуренция. Ему противостояли те, чьи отцы создали свои небольшие промышленные империи, либо научные специалисты, чьи изобретения применялись в индустрии, либо люди, которые хотя бы росли и воспитывались в коммерческой среде.
Болен был не предпринимателем, а администратором доставшегося его супруге состояния. Он упорно учился управлять концерном Круппа, для чего пришлось освоить незнакомые ему производственные процессы и подчинить всю свою жизнь расписанному по минутам графику. В результате он производил впечатление робота, а не обычного человека со свойственными ему слабостями и привязанностями.
Он считал себя всего лишь доверенным лицом своей жены, а никак не предпринимателем, что заставляло его быть очень осмотрительным в принятии каких-либо решений, чреватых нанесением ущерба интересам Круппов. Тот факт, что он происходил не из среды промышленников, заставлял его чувствовать себя несколько неуверенным, даже испытывать комплекс неполноценности, однако огромным усилием воли он тщательно скрывал свое состояние. Привыкший к строгим порядкам гражданской службы Германии, он обладал поразительным, порой необъяснимым почтением к власти и ответственным отношением к своему долгу. Он был одинаково глубоко предан аристократу кайзеру Вильгельму II и социал-демократу Фридриху Эберту; равным образом преклонялся перед консервативным монархистом фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом и перед национал-социалистом Адольфом Гитлером. Когда в начале Веймарской республики один из гостей на его приеме позволил себе пренебрежительно назвать Эберта «седельником», намекая на его бывшую профессию шорника, обычно сдержанный хозяин дома вспыхнул и резко заявил, что он не потерпит оскорбительных высказываний о главе государства. Годы спустя в узком кругу знакомых Карл Бош из «ИГ Фарбен» обвинил нацистский режим в коррупции, и Болен заявил, что он категорически против подобных выпадов по отношению к лидеру Германии, после чего демонстративно вышел. Глубоко укоренившееся в натуре Круппа фон Болена уважение к властям объясняется не только опытом гражданской службы – он старался жить буквально по библейской заповеди: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога». Сомнения в целесообразности и справедливости распоряжений властей, вероятно, ему и в голову не приходили. Неспособность понять, что приказы, исходящие от людей и нарушающие Священные Десять заповедей, не имеют законной силы, привела его к трагическим ошибкам. Только зная о его комплексе почитания власти, можно понять его единственный ответ на выраженные ему Фрицем Тиссеном соболезнования в связи с гибелью его сына на поле боя: «Мой сын имел честь отдать свою жизнь за фюрера».
Этому человеку, ставшему предпринимателем волею судеб, невозможно отказать в личном мужестве. В январе 1923 года французы оккупировали Рурский бассейн. 31 марта на заводе концерна Круппа в Эссене произошло столкновение между рабочими и французскими военными. Французский лейтенант с одиннадцатью солдатами начали занимать завод, где производились грузовики, и захватывать автомашины, которые отправлялись развозить конверты с недельной зарплатой для рабочих. Произошла стычка, в ходе которой многие получили ранения, а тринадцать рабочих были убиты. Глава концерна присутствовал на похоронах и дважды давал показания в защиту своих рабочих на слушании дела, которое велось французами. В конце апреля Крупп фон Болен присутствовал на заседании Прусского государственного совета, когда получил третий вызов в суд от французских оккупационных властей. Он решил немедленно вернуться в Эссен. Члены совета не рекомендовали ему ехать, так как он не сомневался в своем аресте.
– Но мой долг – защищать моих рабочих, – возражал Крупп.
Он прибыл в Эссен 1 мая и известил об этом французов, но был арестован и обвинен в подстрекательстве к «мятежу». Французы приговорили его к тринадцати годам тюремного заключения в Дюссельдорфе. Но ему пришлось отсидеть только несколько месяцев, так как в это время германское правительство развернуло пассивное сопротивление. По возвращении на завод он был встречен рабочими как победивший герой.