Сам масштаб флота способствовал маскировке. В армаде такого размера, стоявшей на орбитальном якоре, нельзя было позволить большим кораблям приближаться друг к другу. Строй флотилии определялся стокилометровыми расстояниями между самыми крупными крейсерами. Корабли сопровождения курсировали среди них, готовые ответить на угрозу, если враг появится из варпа в дальнем конце системы.
Вариил проводил взглядом эскадрилью эсминцев, кинжалами прорезавших пустоту между «Заветом» и «Эхом». Однако скорость эсминцев осталась неизменной, — обогнув крейсера по плавной дуге, они устремились к другой группе больших кораблей.
Обычный патруль. Все в порядке.
— Господин? — спросила женщина-офицер, которую апотекарий так невольно и необдуманно повысил в звании лишь потому, что она оказалась рядом в момент убийства командующего.
— Да?
— Капитан Калеб… проявляет активность, сэр.
Долго ждать он не стал.
Сброс не был простой случайностью или неисправностью. Ничто внутри ангара не могло активировать сигналы биозаражения, значит, реальная опасность исключалась. На пусковой палубе все еще царил вакуум. Ворота ангара оставались открытыми и незащищенными пустотными щитами. Ледяные кристаллы серебряной окантовкой поблескивали на немногом уцелевшем оборудовании и покрывали металлические корпуса катеров налетом инея.
Катера не были заправлены топливом. Это исключало самое очевидное решение, даже если двигатели получилось бы запустить при абсолютном нуле.
Калеб Валадан обладал многими достоинствами, делавшими его выдающимся командиром, но терпение среди них, несомненно, не числилось. Кто-то пытался убить его на его собственном корабле. И кто-то в самом скором времени за это заплатит.
Капитан медленными шагами пересек ангар. Магнитные подошвы ботинок удерживали его на палубе. Дойдя до колоссальных дверей, ведущих обратно вглубь корабля, он провел рукой по заиндевевшей стали, смахивая быстро формирующийся слой льда.
Эти двери не получилось бы разрезать или пробить. Проблема заключалась даже не в том, что декомпрессируются остальные части корабля, — нет, просто ворота ангара были чрезвычайно толстыми, укрепленными сверхпрочными металлами и предназначались для того, чтобы оградить судно от любой внешней угрозы.
Под шлемом снова зачесались ритуальные шрамы. Последний, сделанный в шестой раз за несколько дней, чтобы предотвратить регенеративное заживление, был еще достаточно свежим и причинял боль. Яйца Богов, чего бы Калеб не отдал, чтобы почесать его!
Капитан убрал руку, оставив ледяные кристаллы медленно парить в невесомости.
— Мародеры, — сказал он по воксу близкой связи, — если мы не можем пробить дорогу внутрь, пробьем наружу.
Вариил склонил голову к плечу. Такого он не предвидел.
Маленькие, как жучки, фигурки его братьев начали спотыкающийся переход по ангару, где воцарилась невесомость. Ботинки удерживали их на палубе. Калеб был уже на краю. Еще несколько метров — и он шагнет на внешнюю обшивку судна.
Вариил с трудом разжал зубы. Это была не его роль, и он начал терять терпение. Если бы он жаждал лидерства, то добился бы этого предательством намного раньше.
— Активируйте защитное поле ангара, — сказал Живодер.
Невыносимо. Просто невыносимо.
Калеб говорил на нескольких языках, от старобадабского до торгового жаргона Зрачка Бездны, который стал общим для уроженцев станции. Сейчас он выругался на каждом из известных ему языков, на что потребовалось немало времени. Затем он обернулся к своим людям. Серый иней уже прихватил его красно-черную броню. Когда капитан двигался, ледяные кристаллы порошком сыпались из сочленений доспеха.
— Отделения Ксалиса и Дхарвана, отправляйтесь к дальнему концу палубы и зарядите «Поборник». Мы пробьем обшивку.
— Сэр…
— Оглянись, Ксалис. Погляди вокруг, насладись этим дивным зрелищем и спроси себя, подходящее ли сейчас время для спора со мной.
Изображение на обзорном экране затряслось, но до мостика было слишком далеко, чтобы ощутить передающуюся по корпусу дрожь.
Главное орудие осадного танка «Поборник» было известно среди Адептус Астартес под именем «Разрушитель». С момента самого знаменитого случая его применения прошло десять тысячелетий. Тогда предательские легионы, собравшиеся у ног божественных титанов, использовали тысячи этих пушек, чтобы пробить стены Императорского Дворца.
Поймав себя на посторонней мысли, Вариил облизнулся. Обзорный экран заполнили перекрученные осколки металла, вылетающие из облаков дыма. Апотекарию было интересно, сколько бойцов только что погибло, претворяя в жизнь этот необдуманный план бегства. Как он подозревал, очень много.
— Закройте глаза, — предостерег Талос.
Капсула проломила обшивку в нижней части судна, недалеко от носа, доставив их относительно близко к цели. Октавия никогда прежде не видела ни охоты Повелителей Ночи, ни реакции смертных на нее. Члены команды разбегались при первом же взгляде на захватчиков. Не важно, что пытались сделать смертные — спрятаться или поднять тревогу. Первый Коготь не позволил никому из них прожить достаточно долго, чтобы осуществить задуманное. Болтеры рявкали и содрогались в руках воинов, всаживая в ноги и спины бегущих людей масс-реактивные снаряды. Гладиусы и ножи — быстрый взмах, чистый удар — приканчивали тех, что корчился на полу.
Среди встреченных ими смертных было несколько нострамцев. Эти, все до одного человека, падали на колени перед воинами Восьмого легиона, вознося им хвалы и благословляя выходцев со своего погибшего родного мира.
Повелители Ночи продвигались стремительно и эффективно. Один из них всегда держал болтер наготове, чтобы прикрыть остальных. Глядя на них сейчас, трудно было поверить, что на самом деле эти воины ненавидят друг друга.
Октавия не слышала их переговоров и лишь по щелчкам вокса догадывалась, что легионеры общаются между собой. Учитывая, что рев их брони поднял бы мертвецов из могилы, Повелители Ночи ни в коей мере не походили на безмолвных призраков, однако и грации они были не лишены.
Септимус шагал рядом с навигатором, держа в обеих руках по пистолету. Марух пыхтел и сопел, крепко прижимая лазган к груди. Пес, самый низкорослый из них, с большим трудом поспевал за остальными. Его изуродованное лицо побледнело от усталости. Дробовик он использовал вместо трости, и девушка снова задумалась, сколько же ему лет.
Трон, ну и вонь на этом корабле! Если предполагалось, что потом они здесь поселятся, Октавия готова была вознести молитвы всем богам, лишь бы кто-то догадался отдраить его. Не раз и не два им попадались валявшиеся на полу трупы в разных стадиях разложения. Запах гнили висел в воздухе, словно так и было положено.
Все металлические предметы поросли влажной ржавчиной и коростой.
На «Завете» было холодно, темно, зачастую сыро. Но этот корабль целиком соответствовал описанию судов Архиврага из космофлотских баек. «Яд первородства» был кораблем Хаоса, прогнившим до основания. Октавию уже тревожила перспектива слияния с машинным духом корабля. Как сказалось на нем это надругательство? Что ждет ее в конце пути?
— Закройте глаза, — предостерег Талос.
Ее звали Эсмеральда.
Омывавшая ее жидкость была насыщена аммиаком и состояла из смеси давным-давно протухших питательных веществ и ее собственной, скопившейся за добрую половину десятилетия мочи. Она была обнажена, не считая скреплявшей плоть чешуи, и слепа ко всему, кроме Моря Душ.
Ее обителью была темная комната с бассейном вместо пола. Там она плавала, покачивалась на поверхности или ходила по дну, в зависимости от собственного желания. Края бассейна находились слишком высоко, чтобы она могла до них дотянуться, так что эта наполненная нечистотами яма стала ее тюрьмой.
Эсмеральда слышала, как они вошли, и на ее уродливом лице сменилась череда гримас. То, что должно было быть ртом, зашлепало, беззвучно выталкивая слова, понятные лишь ей одной.
Взглянув на нее, Октавия воочию увидела свое собственное будущее. Все навигаторы деградировали с течением веков. Девушка это знала. Но такое!..