Подразделения, за редким исключением, незадолго до ожидаемой атаки отводились на вторую линию обороны, а после прекращения артиллерийской подготовки противника переходили в контратаку, чтобы снова захватить первую линию.
Идея была хорошая. Основная трудность заключалась в только что сформированных подразделениях. У них не было привычки и фронтового опыта, которые в такой обстановке играют главную роль.
25 ноября
Во время обеда на КП пришел батальонный посыльный:
— Господин старший лейтенант, на улице стоит гражданский со своим сыном. Он хочет поговорить с офицером.
Я вышел. Передо мной стоял мужчина со своим сыном лет двенадцати.
— Что я могу для вас сделать?
Мужчина изложил свою просьбу на восточно-прусском диалекте:
— Господин обер-лейтенант, могли бы ваши солдаты мне помочь выкопать мою жену, чтобы похоронить ее по-человечески? Ее убили русские и закопали позади нашего дома. Я хочу отвезти ее на тележке в Шульценвальде, чтобы она ушла под землю как подобает!
Я сухо сглотнул от волнения. Мальчик, стоявший с отцом, был бледен и не проявлял никаких чувств.
Я дал мужчине двух солдат. Он поблагодарил, коснулся пальцем края потертой кепки и пошел.
Теперь посетитель ко мне! Мой посыльный из прежней 2-й роты 16-го парашютно-десантного полка обер-ефрейтор Мюнекхоф вдруг оказался у дверей:
— Я здесь случайно проходил, господин старший лейтенант, и подумал, что должен вам сказать: «Добрый день»!
Я счел это замечательным и по-настоящему обрадовался этому визиту. Если бы у 2-й роты осталось от меня плохое впечатление, то едва ли Мюнекхоф пришел бы поздороваться.
1 декабря
Началась настоящая зима. Идет снег. Три года назад умер мой отец. Я думаю, что он от многого уберегся.
Командир уехал в дивизию. Речь идет о получении тяжелого вооружения. У нас оружия все еще не хватает. У меня опять начались боли в левой глазнице. Доктор Науман счел, что требуется осмотр в специализированной больнице. Командир, которому я об этом доложил, согласился отправить меня в госпиталь.
2–7 декабря
Осмотры в больницах Тайпау и Кёнигсберга не дали ничего нового. Разочарованный, я возвратился обратно в часть.
8 декабря
На 10.00 назначено совещание с командирами рот. Командир изложил свой личный взгляд на «общий боевой порядок». День прошел в написании писем родственникам погибших в последних боях.
10 декабря
Воскресенье. Командир удалился, сказав, что полчаса хочет побыть один. Этот короткий промежуток времени он использовал для того, чтобы в спокойной обстановке выпить чашку чая. Для отого «культового» действа у него были подготовлены чистая салфетка и китайская чайная чашка. После такого «Внутреннего сосредоточения» капитан Вольф снова поднялся и со свойственной ему динамичностью принялся решать поставленные перед ним задачи.
Штабной работы становилось все больше. До сих пор я думал, что для такого рода деятельности не гожусь, но оказалось, что это не так.
13 декабря
За участие в боях между Гумбиненом и Гольдапом был вручен «Знак люфтваффе за участие в наземном бою». Он соответствовал «Штурмовому знаку пехоты».
16 декабря
Вчера рано утром наши позиции были атакованы штурмовиками противника. Потерь у нас не было, но можно было утверждать, что наша вторая линия обороны (позиция «Нельке») известна советским войскам.
Из дивизии прибыл приказ о принятии позиций на первой линии обороны восточнее Гирнена. Роты готовы к маршу. Завтра рано утром мы произведем смену позиций.
17 декабря
3.00. Растянувшись в длинную колонну, роты идут через Брауэрсдорф и Альт-Вустервиц в Гирнен. Командир со штабом выехал вперед.
Блиндаж командного пункта находится в 500 метрах северо-восточнее Гирнена на обратном склоне высоты. Командиры беседуют. Ночь прошла относительно спокойно. Лишь время от времени слышались отдельные выстрелы. Над Брюкенталем висели ракеты.
5.10. Прибыла головная рота. Повзводно начали смену и прием позиций. Надеемся, что русские ничего не заметят и будут вести себя тихо. Позиции проходили в 400–900 м от КП батальона фронтом на проходящую через местечко Брюкенталь с юго-востока на северо-запад имперскую дорогу № 132.
Смененная часть попыталась как можно быстрее покинуть передний край. Была установлена телефонная связь со штабом дивизии. Радиосвязи не было. Я задавался вопросом, что мы будем делать, когда после первого артналета проводная связь будет порвана.