ГРЕЙСОН
Звезды сошлись в мою пользу. Не только Блю и Джакса продали за самую большую сумму, за которую я когда-либо продавал собак, но и мне предложили подписать контракт с армией на двенадцать собак в год. Они предлагали огромные деньги за право первого выбора. Легко выполнимо. Значит меньше продаж для широкой публики.
— Черт, эта компания не принимает отказов, — пробурчал Леннокс, его лицо ясно выражало мнение о девушках, которых он обслуживал последний час, и о внимании, которым они его осыпали.
— Они оставляют хорошие чаевые? — Я встряхнул мартини, которое готовил.
— Если ты называешь чаевыми шлепки по моей заднице и желание сделать селфи, то да. В противном случае — нет. Чертовы рукастые сучки. Не понимаю, как ты постоянно выдерживаешь это с улыбкой, чувак. Серьезно, хочется вырвать им руки.
С хитрой улыбкой я посмотрел на своего лучшего друга.
— И мне, — ответил я, и он громко рассмеялся.
— Хорошая мысль. Может, начать сжигать их руки. Это точно бы прекратило эту хрень.
Я поморщился при мысли о запахе сожженной плоти.
— Нет уж, спасибо. Я буду придерживаться своего метода.
— Эй, красавчик, — крикнула одна из девушек, поднимая пустой стакан и звеня единственным кубиком льда в форме черепа. — Мне жарко и хочется пить!
— Нахуй мою жизнь, — вздохнул Леннокс и, развернувшись, пошел к девушке.
Я оглянулся через плечо и фыркнул при виде того, как она облокотилась на барную стойку, а ее сиськи практически вывалились из облегающего топа. Она облизала губы, когда Леннокс наклонился, чтобы услышать ее заказ. С одного взгляда я ее раскусил. Типичная скучающая домохозяйка футболиста. Кольцо на пальце говорило, что она замужем, но несчастлива или, что у нее хреновый секс и она отчаянно жаждет внимания. Ей хотелось почувствовать, что она не зря потратила молодость на мужчину, которому на нее наплевать, и на «демоническую сперму», которая разъела ее пизду. Она вышла на охоту, готовая на кого угодно, кто бы вычистил ее пыльную киску своим членом. Леннокс источал сексуальность, даже если ненавидел внимание. Забавно, но чем больше она старалась, тем меньше Леннокс был заинтересован. Я бы трахнул ее, но, вероятно, убил бы, а моя «квота» на эту неделю уже была выполнена с Джайлзом.
Я и сам не был фанатом постоянного флирта, но использовал свою сексуальную внешность и обаяние во благо. С момента, как я впервые взял в руки футбольный мяч, я купался в лучах внимания. Быть звездным квотербеком означало, что у тебя всегда есть девушки, привилегии и свет софитов. Мне открывалось больше дверей и предоставлялось больше возможностей, чем кому-либо другому и было совершенно плевать, что обо мне думают. Это лишь спектакль. Улыбка добропорядочного горожанина позволяла скрывать, кем я являюсь на самом деле.
Никто не обращал внимания на бесплатный коктейль, который я им вручал с подмигиванием. Моя майка висела на стене бара, мои награды развешаны по всем углам, чтобы напоминать людям, кто я. Это все, конечно, однажды забудется, и тогда придется придумать новый способ привлечь внимание, но таков уж бизнес. Леннокс работал не покладая рук, но я был ответственен за маркетинг, и с тех пор, как мы начали управлять баром после родителей, наши доходы утроились за считанные годы.
— Твой напиток, — сказал я блондинке, заказавшей грязный мартини. — Как ты любишь: взболтанный, не смешанный, экстрагрязный с тремя оливками. — Я улыбнулся, и ее лицо вспыхнуло, как фейерверки в День независимости.
— Какие планы на вечер? — Спросила она, едва касаясь моего пальца, когда клала деньги на стойку. Готов поспорить, что под внушительными чаевыми был спрятан ее номер телефона. Я заметил на ее безымянном пальце слабый след от кольца и ухмыльнулся.
Наклонившись через стойку, слегка коснулся ее щеки своей и тихо простонал ей в ухо. Как по сценарию, она вздрогнула всем телом.
— Малышка, я бы трахнул твою невинную киску, но я не только нагну тебя и жестко выебу, что ты бы кричала и молила остановиться… Я разрушу тебя навсегда.
Она кивнула, и я усмехнулся. Я знал, что мог бы потащить ее в подсобку и трахнуть прямо у стены, если бы захотел. Темные желания уже поднимались во мне, и, как и жена того отчаявшегося футбольного папаши, эта девушка окажется в моем склепе, когда я закончу. Но больше всего меня возбуждала мысль увидеть, как ее глаза расширятся от ужаса, когда я перережу ей горло. Я еще не нашел того, кто мог бы вынести это… Пока. Мне хотелось почувствовать, как они бьются в агонии, задыхаясь, умирая медленно, пока я был внутри. Я жаждал почувствовать тот момент, когда душа стремится навсегда покинуть тело, или ее выдергивают из небытия. Но это точно не было тем, что она представляла себе под хорошим вечером.