— У меня нет опыта, мэм, — ответила я, крепче сжимая свою маленькую сумку. Единственная оплаченная работа, которую я когда-либо имела, была в магазине, где я расставляла товары на полки. Я проработала там всего год, прежде чем попала в тюрьму.
— Готова учиться? — Она посмотрела на сумку в моей руке, и мне показалось, что я развеяла красный флаг, сообщая, что только что вышла из тюрьмы.
— Да, мэм.
— Приходи в понедельник, и посмотрим, что мы можем сделать, — сказала Харпер.
— Правда? Спасибо вам, мэм, я очень ценю это, — сказала я, воодушевленная перспективой работы и возможности заработать деньги.
— Называй меня мисс Харпер. Когда ты в последний раз ела, дорогая? — Она протянула руку к одному из стульев у стойки, но я колебалась, зная, что мне каким-то образом нужно продержаться два полных дня на те копейки, что у меня сейчас есть. А то и дольше.
— Я не могу заплатить. — В теле пробежала волна смущения. Я даже не могла позволить себе кофе за доллар пятьдесят, который рекламировался на доске.
— Этот обед за счет заведения. Я приготовила слишком много гамбо1 и не хочу, чтобы оно пропало. Давай, садись, дорогая. — Мисс Харпер вытащила чашку и налила кофе, затем развернула большой кусок кукурузного хлеба и поставила его рядом. Устоять было невозможно, мой желудок сам привел меня к столу.
Наверное, мне не следовало пропускать завтрак, но была традиция, что в день выхода из тюрьмы завтрак не едят, а отдают свою еду кому-то другому. Это была испорченная версия того, как поймать букет на свадьбе. Это должно было принести удачу и ускорить выход. Я не заметила, чтобы это сработало хоть раз, пока была там, но все по-прежнему настаивали на этом.
— Спасибо вам, мисс Харпер, — сказала я, садясь на стул и отламывая маленький кусочек. Этот прекрасный хрустящий золотистый кусочек на вкус был как миллион долларов, и я застонала от удовольствия, когда он коснулся моего языка.
— Вот, пожалуйста, дорогуша, — сказала мисс Харпер, ставя гамбо и махая новоприбывшим. Я никогда не была гурманом, но теперь ела так, словно проверяла и смаковала каждый отдельный кусочек.
Когда я покидала закусочную Харпер, в ногах появилась легкость, а в сердце — капля оптимизма. Моей следующей остановкой был «Второй шанс», и когда я взглянула на сине-белую вывеску, вся радость, которая успела во мне накопиться, развеялась на вечернем ветру. Неужели жизнь в приюте действительно лучше, чем в тюрьме? По крайней мере, там я знала, чего ожидать, а здесь, в реальном мире, я не имела понятия, что принесет мне завтрашний день.
Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь.
Настоящее
ГРЕЙСОН
Поставив машину на нейтралку и заглушив фары, я доехал до заброшенной парковки у церкви и спрятался в тени. Это уже стало привычкой, как и все остальное, когда я на охоте. В моих методах ничего не меняется, по крайней мере, уже давно.
Выйдя на прохладный ночной воздух, я глубоко вздохнул и расправил плечи, глядя на мавзолеи. Они окружали церковь сбоку и сзади, а с другой стороны стояли чахлые деревья и заброшенные дома. Чаще всего здесь были только я и мертвецы. Три года назад «Оскверненная церковь» была выставлена на продажу, и я не медлил с покупкой. Для своих игр с жертвами я ее не использовал. Не было необходимости, когда у нас в семье был собственный склеп, скрытый в мавзолее, о котором родители даже не догадывались.
Открыв багажник, я посмотрел на свою добычу, прежде чем вытащить парня, которого преследовал всю ночь. Он думал, что его никто не видит, да и даже если бы видели — нынче никто никому не помогает, что позволяло таким подонкам, как он, процветать. Но я видел все. Как его пожилая мать шарахалась от его прикосновений, как ее глаза наполнились страхом, когда она уронила сумку с продуктами, которую несла, и все высыпалось на тротуар. Я видел, как он смотрел на нее с презрением, как грубо поднял несколько вещей и запихнул ей в руки, оставив остальное на земле, и как потащил ее через дорогу с такой силой, что у нее наверняка остались синяки. Он думал, что никто не слышал, как он шипел ей, что она бесполезна и что он хотел бы, чтобы она уже умерла. Но я услышал.
Я смотрел, как он отвел мать в многоквартирный дом, известный своей грубостью и опасностью, а через несколько минут ушел. Идя по улице, он улыбался и флиртовал с окружающими, как будто только что не оскорбил свою пожилую мать. Я даже подождал, пока он поужинает со своей девушкой в пятизвездочном ресторане, где продавались лучшие морепродуктыа потом стоял в темноте его гостиной, пока они трахались в спальне.