— Как будто у меня есть куда уехать.
Каждая клеточка моего тела хотела ворваться в дом матери и высказать ей все, что я думаю о ее материнских инстинктах. Обвинить меня в таком ужасном преступлении — это уже переходило все границы.
Этот день был из тех, когда лучше было бы просто перевернуться на другой бок и не вставать. Я посмотрела на свою дрожащую руку, когда мы вошли в зал ожидания в полицейском участке. Мне срочно нужна была встреча АА. Если Бог решил испытать меня, он делал это чертовски хорошо.
ГРЕЙСОН
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не оторвать Томасу голову. Я видел, как он посмотрел на мою куколку, как только она вошла в закусочную. Черт, мне понравилось, что она сразу меня заметила. Ее глаза расширились, и она застыла, как олень в свете фар. Я видел, как она мысленно рассчитывала расстояние и задавалась вопросом, как мне удалось прийти раньше. Она была не в восторге от того, что я так близко, ой как не в восторге.
Следующее, что я заметил, как Томас следил за каждым ее движением. То, как он пялился на ее задницу и сиськи. А когда Алора подошла обслужить меня, а не его, он чуть ли не позеленел от зависти. Томас хотел ее, и за это он умрет. За то, что тронул мое, он умрет мучительно, а за угрозы ей… ну, за это он будет умолять о смерти.
Я смотрел, как она уезжает на заднем сиденье полицейской машины, с тошнотворным чувством в животе. Надеюсь, ее скоро освободят. Могу ли я добиться ее освобождения? Вероятно. Но для этого мне нужно объяснить, откуда я знаю, что она никого не убивала. Посмотрим, как развернутся события, прежде чем становиться рыцарем на белом коне. В любом случае вся эта штука с блестящими доспехами меня не очень устраивала, не мой стиль.
Теперь это… это был я. Я посмотрел на Томаса, который начал приходить в себя. Я не пользовался этим местом уже несколько лет. Безопаснее всего было держаться подальше от мест, которые соблазняли меня сорваться, но Томас это заслужил, поэтому я оказался в в старом сарае для лодок моей семьи. Родители не использовали его с тех пор, как тут нашли тело моей первой жертвы. Я был слишком молод, чтобы кто-то мог подумать на меня. Они хотели продать это место, но я настоял, чтобы купить его. В итоге они подарили его мне на двадцать пятый день рождения.
Томас уже был закован в цепи, но я ждал, пока он окончательно придет в себя. Прислонившись к деревянной стене сарая, я точил лезвие своего ножа. Удовлетворившись, положил его на верстак и взял кость, которую вырезал. Фигурка напоминала Алору. Ну, наполовину. Вторая половина — череп, в декоративном стиле. Наверное, мое лучшее произведение на данный момент.
— Что происходит, — невнятно пробормотал Томас. — Почему… почему, черт возьми, я голый?
Я не отвечаю на глупые вопросы. Подойдя так, чтобы он мог видеть меня в мерцающем свете, я сел и прислонился к деревянным доскам. От них тянуло сыростью и холодом, но скоро здесь станет жарко. Нож царапал кость, убирая крошечные кусочки и медленно создавая произведение искусства.
— Ты…. — Томас огляделся вокруг, моргая. Я знал, что после наркотического коктейля, который я ему дал, у него все как в тумане. — Почему я здесь? Что ты со мной сделал?
— Лучше спроси себя: что ты сделал? Чем навлек на себя мой гнев? — Спросил я, дуя на фигурку, отчего мелкие опилки попадали на пол.
Он облизнул губы. Поскольку я собирался держать Томаса подвешенным за запястья, наручники и цепи находились перед ним, давая ему достаточно свободы, чтобы подняться и принять сидячее положение. Томаса шатало, как огонь свечи на ветру, но я сомневался, что именно об этом думал Элтон Джон, когда писал песню11.
— Не понимаю, — пробормотал он, дрожа от вечернего ветра, что просачивался в сарай.
— Все очень просто, Томас. Что ты сделал, чтобы меня разозлить?
— Откуда мне, черт возьми, знать? Я видел тебя только в закусочной.
Я медленно покачал головой, заканчивая вырезать верхнюю губу Алоры. У нее были красивые губы, и мне не терпелось попробовать их на вкус.
— Ну, тогда тебе не составит труда догадаться, — ответил я, не удосужившись даже взглянуть на него, пока он пытался встать.
— Отпусти меня, псих.
Я сделал паузу, а затем постучал рукоятью ножа по подбородку.
— Почти слово в слово то, что сказала тебе Алора. Хотя слово «псих» она опустила, но уверяю, она точно так думала.
— Так вот в чем дело? Эй, чувак, с этой девушкой всегда были проблемы. Сколько в эту закусочную хожу — у нее вечно то одно, то другое. Она же пьяница, работу свою еле выполняет, и мозги мне пудрила месяцами. Да она — просто членодразнилка, — Томас скривился.