— Другое ощущение, когда ты в ловушке, не так ли? Чувствуешь? — прошептал я, и по его коже побежали мурашки. — Беспомощность, страх, что разъедает изнутри, как яд. Чувствуешь, как все тело подсказывает тебе, что ты больше не на вершине пищевой цепочки?
Томас захныкал.
— Клянусь, я ничего не скажу. Я уеду из города. Нет, из штата. Просто пожалуйста, чувак… Я не хочу умирать. Умоляю тебя, ты же этого хотел, да? Я, черт возьми, отсосу тебе, если хочешь, только не убивая.
— Ну, это определенно неожиданный поворот, Томас. Но ты не так меня понял. Я никогда не говорил, что ты будешь умолять жить. Я сказал, что ты будешь молить о смерти.
Я дернул запястьем, и цепь свернулась у моих ног, как змея, готовая нанести удар. Очень немногие мужчины не боятся ни смерти, ни боли. Таких я встречал редко, но Томас явно не из них. Он из тех, кто всю свою жизнь помыкал людьми и которому это сходило с рук, потому что он был самым большим засранцем.
— Пожалуйста, Господи, пожалуйста…
Я погладил цепь, как домашнее животное.
— У тебя татуировка в виде огромного креста. Зачем? Почему, если ты все равно собираешься меня убить?
Я посмотрел на крест, который начинался у основания моей шеи и останавливался прямо возле резинки штанов.
— Томас, ты слепой? Он перевернут.
— Почему?
Мой рот изогнулся в злой ухмылке.
— По двум причинам. Во-первых, если ты видишь, что я иду за тобой, знай — сам дьявол дышит тебе в спину. — я резко дернул цепь, и она прошлась по его телу, оставляя тонкие царапины. Томас заорал, и звук его крика разнесся над водой. На его груди проступили тонкие струйки крови, и я шумно втянул воздух, почувствовав ее запах.
— Пожалуйста… пожалуйста, не надо.
— Вторая причина проста, — продолжил я. — Обычно я подвешиваю свою жертву вверх ногами, поэтому, когда перерезаю ей горло, последнее, что они видят, — это символ Бога, которому они могут молиться. Последний шанс попасть на небеса или, по крайней мере, надеяться, что они там окажутся. — Я снова дернул цепь, и Томас обмочился, желтая струя стекала по его ноге. — Но тебе не повезло, Томас. Сегодня ты увидишь дьявола.
— Я сделаю все… пожалуйста, — всхлипнул Томас, но я его уже не слушал. Надоело. Отойдя ближе к стене, я посмотрел ему в глаза, чтобы он понял, с кем имеет дело на самом деле.
— Ну что, дорогая, пора показать Томасу, как весело можно провести время?
Махнув рукой, я бросил цепь вперед. Острые шипы впились в его плоть, разрывая кожу, когда я резко дернул ее обратно. Леденящий кровь крик, наполнивший лодочный сарай, возбуждал меня. При каждом ударе во все стороны летел алый дождь. Я взревел, как зверь, и погрузился в транс, наслаждение разлилось по моим венам, а горячая кровь еще сильнее забрызгала мое лицо и грудь. С моей руки капала кровь, а по спине стекал пот.
Крики Томаса стали стихать, голова поникла — он потерял сознание. Я остановился, не желая убить его слишком быстро. Потерять сознание было слишком просто. Я хотел, чтобы он почувствовал каждый удар. Раны были мучительными, но ни одна из них не представляла угрозы для жизни, по крайней мере, пока. Даже порезы на боках, которые обнажали кости его грудной клетки, блестевшие ярко-белым в темноте.
Пришлось несколько раз приводить его в чувство нашатырем, чтобы Томас очнулся.
— Добро пожаловать. Не хотел, чтобы ты пропустил ни мгновения. — Мне почти стало плохо, когда он начал реветь, как ребенок. Это так жалко. Схватив его за подбородок, я поднял голову Томаса, так что ему пришлось посмотреть на меня. — Хочу, чтобы ты знал: я буду дрочить под твои крики. Под звуки твоего ужаса и боли, с которыми будет уходить твоя жизнь. Каждый твой вздох я проглочу, наслаждаясь ими, как последним ужином. Спасибо тебе. Это будет великолепно.
— Ты сумасшедший, — крикнул Томас.
— Нет, это бы значило, что я не осознаю, что делаю. Но я осознаю. И, черт возьми, как же прекрасно — быть мной, я схватил его за раненый бок, мои пальцы заскользили по ранам, цепляясь за ребра. Томас снова завопил, изо всех сил дергая цепи. — Щекотно?
Я усмехнулся.
— Пошел ты!
Мой таймер сработал, и я застонал, подойдя к телефону. Черт, уже половина второго. Если бы не Алора, я бы остался здесь до завтрашнего вечера и мучил своего маленького червячка. Но мне нужно узнать, вернулась ли она в приют для бездомных или все еще находилась в участке. Открыв контейнер с дезинфицирующим раствором, я опустил в него свою любимую игрушку и вздохнул — не скоро мне удастся снова поиграть с цепью.
— К сожалению, Томас, мне нужно идти, так что придётся ускориться, — произнес я.